Временная жена - Катарина Маура

Я хмурюсь, удивленный реакцией Ксавьера. С чего это он так злится, что девушки решили отдохнуть в клубе? Почувствовав мой взгляд, он поднимает брови:

— Чего уставился? — огрызается он. — Они испортили нам ночь покера. И не говори, что они не знали, что вы двое рванете сюда, как только об этом узнаете. Даю голову на отсечение, Сиерра нарочно притащила их сюда, зная, что мой брат владеет этим местом. Она, как всегда, хочет меня выбесить.

Я отмахиваюсь от его слов и продолжаю смотреть вниз, где Валентина, Сиерра и Рейвен танцуют вместе, беззаботно смеясь. На моих губах непроизвольно появляется улыбка. Когда я в последний раз видел Валентину такой счастливой? Кажется, никогда. По крайней мере, не в моем присутствии.

Арес устало проводит рукой по волосам и направляется к выходу, явно намереваясь увести жену домой, но я останавливаю его, положив руку ему на плечо:

— Оставь их, — говорю я тихо. — Они отлично проводят время.

Мой взгляд снова возвращается к Валентине, и я внезапно чувствую странное щемящее чувство в груди, в котором смешались тоска, сожаление и… ревность. Я завидую тому, что кто-то другой может заставить ее так смеяться.

Я никогда не задумывался, от чего она отказалась, работая на меня. У нее не было времени на личную жизнь — она всегда была на связи, всегда готова к работе. Она потратила лучшие годы, без выходных и отпусков, даже праздники проводила с моей семьей.

Наверное, именно поэтому она так внезапно уволилась. Тогда я этого не понял, но сейчас вижу, как сильно она изменилась. Это заметно в том, как она смеется, как кружится на танцполе, как прижимается к моей сестре, смеясь до слез. Она наконец выбрала себя. А я едва не сломал ее крылья.

Меня прошибает холодный пот, когда я вижу, как к ней подходит какой-то мужчина. Он что-то говорит охраннику, и тот пропускает его, что меня чертовски бесит. Как только его рука обхватывает талию Валентины, я тут же вылетаю за дверь, чувствуя, как кровь закипает от ярости.

Стоило мне подойти поближе, как я понял, что она знает этого парня. Ее глаза выдают слишком много. Черт возьми, они явно давно знакомы. Значит, она находила время для этого ублюдка, даже когда дни и ночи проводила на работе со мной. У них есть общее прошлое, но я сделаю все, чтобы он остался в нем.

Его пальцы сжимаются на ее запястье, и в глазах темнеет от ярости.

— А ну, убрал свои гребаные руки, пока я их не оторвал, — рявкаю я, срывая его руку с ее запястья.

Я обхватываю Валентину за талию, притягивая ее к себе. Охрана быстро соображает и выводит этого ублюдка из клуба. Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, но взгляд устремлен ему вслед, пока он не скрывается из виду.

— Валентина, — рычу я, сдерживая желание потребовать объяснений здесь и сейчас. — Кто, черт возьми, это был?

Она переводит на меня затуманенный взгляд, явно смущенная и слегка пьяная:

— Никто, — отвечает она, натянуто улыбнувшись.

Почему же тогда со мной она так никогда не улыбается? Почему со мной она не смеется так искренне, как с Сиеррой и Рейвен?

— На никого это совсем не похоже, — бросаю я, вглядываясь в ее глаза.

Она крепче обнимает меня, ее тело прижимается ко мне, и в ее взгляде мелькает такая ранимость, что я невольно сжимаюсь изнутри.

— Лука, все в порядке. Это ничего не значит, — шепчет она, пытаясь меня успокоить.

— Мы едем домой, — твердо заявляю я, подхватывая ее на руки.

Валентина вздрагивает, оглядываясь в поисках подруг:

— А как же Сиерра и Рейвен?

— Арес отвезет их домой, — говорю я, не замедляя шага, пока несу Валентину к машине.

Она молчит, лишь бросая на меня встревоженные взгляды, когда тонированная перегородка в салоне поднимается, оставляя нас наедине. Ее взгляд, полный боли и растерянности, только сильнее разжигает мою ревность. Черт бы побрал этого ублюдка, который смог оставить такой след в ее душе. Он — причина того, что она заявила, что не хочет любви? Он — тот, из-за кого она так упорно настаивает на разводе через три года, несмотря ни на что?

— Кто он? — спрашиваю я тихо. Я никогда не видел, чтобы она так смотрела на мужчину. Никогда не видел, чтобы она так смотрела на меня.

— Лука… — шепчет она, оборачиваясь ко мне.

В одно движение я сажаю ее к себе на колени. Платье задирается, открывая изящные бедра. Ее глаза устремлены на меня, словно я — единственный человек в этом мире. В эту секунду мне хочется поверить, что тот, другой, больше не имеет значения, что в ее вселенной есть только я. Но я знаю, что это не так.

Мои руки скользят по ее талии, и Валентина резко вздыхает, когда ее пальцы начинают изучать мой торс, неспешно скользя к шее. Она притягивает меня к себе, и наши губы сливаются в горячем, требовательном поцелуе. Я должен был остановиться, продолжить допрос, но, черт возьми, она делает меня слабым. Она знает это и пользуется этим без зазрения совести. Ловушка. И я попался.

Я тихо стону, чувствуя, как ее язык медленно скользит по моему, провоцируя, дразня. Ее пальцы нетерпеливо стягивают с меня пиджак, и я позволяю ему упасть, в то время как мои руки уже под ее платьем, жадно исследуют бархатистую кожу.

— Валентина, — глухо вырывается у меня. — Отвечай на чертов вопрос.

Она немного отстраняется, заглядывая в мои глаза. Взгляд, еще мгновение назад горящий страстью, теперь потухший, полный отчаяния. Она касается моей щеки, ее пальцы дрожат.

— Он — причина, по которой тебе никогда не придется бояться, что я влюблюсь в тебя.

Словно ведро ледяной воды обрушивается на меня. Я отвожу взгляд, пытаясь справиться с накатившей болью. Я убеждал себя, что не хочу ее сердца, но, оказывается, оно никогда и не было в зоне досягаемости.

— Почему ты это делаешь, Валентина? — шепчу я, чувствуя, как разрываюсь изнутри. — Почему каждый раз сводишь меня с ума? Тебе нравится наблюдать за моими мучениями? Это месть?

Ее руки обхватывают мое лицо, большой палец нежно скользит по моим губам, прежде чем она снова целует меня, яростно, отчаянно. Она пытается стереть мои слова, но мне уже не скрыться от правды. Я потеряю себя в ней без остатка, и она даже не заметит