Боевой маг в провинциальном училище - Екатерина Сергеевна Бакулина

момента, когда погиб отец Огнена… Мальчику тогда было пятнадцать, его уже признавали мужчиной, он мог держать оружие в руках и руководить людьми, но ему все еще требовались советы знающих людей. На всех советах за его спиной всегда стоял дядя Сигурд.

И вот где-то тут я услышала шаги в коридоре. Кто-то шел сюда. У меня дверь чуть приоткрыта, но не видно все равно.

Мужчина. Спокойный, ровный, уверенный шаг.

Подошел и тихо постучал.

– Да? – сказала я. – Заходите.

Мастер Рикарду. Вот уж не ожидала сейчас.

Я невольно выпрямилась, отложила папку.

– Ива, я не помешал? – мягко спросил он. – Хочу проехать к Кнепольской крепости, посмотреть своими глазами. Вы не покажете мне дорогу? А то, что там в папке, я вам и так по дороге расскажу, я сам недавно читал. И Штельман расскажет, он что-то должен знать. Поедем втроем. Заодно и обсудим план действий.

От таких предложений, наверно, не отказываются.

– Да, конечно. Я только переоденусь.

Он кивнул и…

– Знаете, Ива… Хочу сказать: я рад, что все так вышло. Не знаю, чем все это закончится, но сейчас… Я даже не о личах и магии даже, я о вас и Лесе. Думаю, это из-за вас… вы так повлияли на него, даже если этого не хотели. Мы ведь два года с Лесом не разговаривали, он же упрямый. С матерью он общался, а меня словно и нет. Не приходил к нам… даже на семейные праздники. Мы всегда собирались – и он, и Марку, и Алонсу с семьей, и мои братья, племянники, и родственники Морри… А Лес отказался приходить. Мы даже встречались как-то на улице, но он смотрел сквозь меня. А тут вдруг пишет сам… Я сначала не поверил даже. Написал Маклину, он подтвердил.

Этот старший Морейра смотрит на меня, и в его взгляде тихая радость и недоверие сразу, словно не может поверить до сих пор. Благодарность и тревога, что все снова может пойти не так. Лес на него очень похож, и даже что-то во взгляде… Немолодой, но еще весьма крепкий мужчина, в нем отлично чувствуется сила – и физическая, и магия особенно. Чувствуется привычка к власти, высокое положение, от этого никуда не уйти. Но ему тоже не хватает семейного тепла. И он переживает за сына.

Я молчу, не знаю что сказать. Что тут скажешь?

– Простите, если утром как-то резко вышло, – сказал Рикарду. – Вас я обидеть точно не хотел.

– Ничего, – сказала я, немного вздохнула. – Я понимаю. А что у вас с Лесом произошло?

Он чуть пожевал губу, размышляя видимо, стоит ли начинать. Но обернулся, нашел стул, опустился на него.

– Да ничего конкретного. Ничего нового. У нас вечно с ним конфликты, с самого детства. Я все пытался ему объяснить как нужно себя вести, как строить карьеру, что делать, но он все знает и сам. И ладно бы просто знал, но иногда такие фортели выкидывает… Вот хоть последний скандал взять – устроил драку прилюдно! Да, я понимаю из-за чего, понимаю, что на ту историю с Буковски нельзя было закрывать глаза. Но не так же! Эттель в итоге в ярости, что Лес поставил под угрозу репутацию Дорноха, словно Дохнох все это поощряет. На самом деле разобраться надо, а то может выйти, что поощряет на самом деле. Девчонку еще какую-то приплели… Маклин говорил с ней, у нее никаких претензий к Лесу нет. Но ее припугнули, чтоб молчала и никаких опровержений. Вы же слышали?

– Да, – я осторожно кивнула. – Там Леса обвиняют в… насилии.

Рикарду фыркнул, почти презрительно.

– Вы в это верите?

– Нет, – сказала я. – Я, конечно, не так хорошо Леса знаю, но вообще не представляю его в роли насильника. Он не мог.

– Не мог, – вздохнул Рикарду. – И девочка не студентка даже, взрослый состоявшийся маг. Она спецкурс проходила, который Лес в начале лета вел. Повышение квалификации. И какой-то там завязался у них мимолетный роман. Писали друг другу дурацкие записки, вроде: «Я готова на все, чтобы сдать зачет, господин преподаватель! Даже явиться к вам в кабинет в полночь, в одном нижнем белье!» «Приходите без белья, тогда зачет вам гарантирован». Дурь, я понимаю, это взаимная игра, не более того. Но записки попали не в те руки и… обставили дело так.

Рикарду нахмурился, чуть скривился, посмотрел на меня.

Я молчала. Да, я согласна…

– Простите, – сказал он. – Мне, наверно, не стоило. Но лучше понимать… Им нужен был повод, чтобы его выставить, потому что если только за мордобой, то будет расследование, много лишнего выплывет. А если за недостойное поведение, то тут и так понятно. Но сначала все сделали тихо, велели чтобы он сам сидел в деревне и не высовывался. А если только высунется, то все обнародуют. А он взял и в Магконтроль написал.

– Это я попросила написать. Но я не знала…

Рикарду тихо усмехнулся.

– Думаю, все к лучшему. Не переживайте. Если бы вы написали, Штельман отмахнулся бы и все. У него же все под контролем. И даже Маклин шевелиться не хотел. Пока я не заставил. Да, признаю, мы упустили это дело, слишком далеко зашло… И если б не Лес… он ведь… вот спустя два года молчания внезапно пишет письмо с просьбой о помощи, то понимаешь, что дело действительно того стоит. Лес же гордый и упрямый, а тут… Да, вы спрашивали что произошло. У нас с ним ссора вышла два года назад. Тоже из-за дури, но… не важно. И я умудрился сказать ему, что стыжусь и сожалею о том, как мой сын себя ведет, как неразумно, и что он не ценит того, что я для него делаю. Мы много тогда в запале наговорили друг другу. Он сказал в итоге, что не стоит стыдиться, стоит просто забыть о том, что у меня есть сын. И хлопнул дверью. И… все. Если бы не вы, Ива, ничего бы не изменилось. Он ведь не ради справедливости мне написал, не из-за того, что видит в ситуации особую опасность. А ради вас. Вот – вы попросили и он написал.

Ох… Должна сказать, я Леса отчасти понимаю. Не знаю, что у них там было, но понимаю.

– А вы сами не пытались извиниться? – осторожно спросила я. – Написать ему, поговорить?

Рикарду поджал губы и покачал головой. Нет. Он не пытался, конечно же. Он ведь тоже считал эти два года, что он прав. И тоже слишком горд, чтобы извиняться.

Но теперь он возможности помириться