По праву крови - Ксения Родионова

мой мозг, устав, взяла книгу с полки наугад и села за стол. Тусклый свет из узкого окна не доставал до этого угла. Недолго думая, я взялась передвинуть стол. Не знала я, что он будет настолько тяжёлым. Пыхтя и отдуваясь, сдвинула его на каких-то полтора метра, чтобы он оказался прямо под окном. Теперь мне мешалась кровать: в небольшом помещении не осталось прохода к двери. Пришлось и ей найти новое место. Удивительно, что на скрежет мебели по полу не сбежался весь этаж. Я окончательно выдохлась, оттеснив всё к стене с окном. Зато эти бессмысленные занятия хорошо отвлекали от навязчивых мыслей.

— Так нельзя, — с самодовольной ухмылкой сообщила Моррет.

Она пришла забрать меня на очередную тренировку и теперь осматривала плоды моего самоуправства в комнате.

— А мне плевать! — с вызовом ответила я.

— А я заметила. Не хорохорься, принцесса. Я тебя журить не буду, для этого здесь есть десяток важных индюков.

— Так ведь тебя же поставили со мной нянчиться.

— Точно! Что поделать, если я — не самый ответственный воспитатель. Пойдем уже, капитан ждёт.

Я послушно поплелась за ней, слишком утомлённая тяжелой акробатикой с мебелью.

Кирон сидел на скамье в тренировочном зале с манекенами и мишенями. Прежняя уверенность вернулась в осанку и скучающе-надменное выражение лица. Он махнул Моррет, чтобы та оставила нас, и двинулся мне навстречу. Стоило попасть в радиус действия связи, как он тут же зачерпнул силу, что транзитом пронеслась через меня, как холодный сквозняк при открытой двери.

— Что ж. Пора нам учиться работать вместе, Демаре.

— А жалование выделят?

— Инструментам не полагается.

— На эксплуатационные нужды?

— И что, дорого твоя эксплуатация обойдётся?

— Смотря как пользоваться, — я пожала плечами.

— Полагаю, бережно?

Он смахнул выбившиеся пряди с моего плеча, тут же на его пальцах заплясали белые искры, которые Кирон сплёл во вращающийся шар энергии. Лампы под потолком замигали в унисон по мере наращивания используемой силы. Шар разрастался, наполнял воздух светом и трескучим электричеством.

— Теперь ты.

— Что я?

Кирон пропустил мою попытку играть в дурочку.

— Пробуй поддержать такой же уровень свечения.

Он перебросил мне шар, и тот мгновенно потух.

— Ты хотел силу — ты её получил. Я не буду играться в синергию или, что ты там придумал.

— Какие умные слова. Похоже, стоит напомнить тебе, в каком положении находишься, мисс Осуждённая.

Кирон дёрнул меня к себе через связь, я споткнулась, едва удержалась на ногах. Дерево в белом огне. Мотнула головой, отгоняя видение.

— Я не хочу больше использовать её.

— Тебя не спрашивают. Давай!

На мой очередной отказ, Кирон ответил профилактической порцией боли в затылке. Пришлось подчиниться.

Мы пробовали жонглировать силой, по очереди выпускать её. Получалось медленно и малоэффективно. В моменты, когда доступ оказывался в моих руках, Кирону оставался только камень, почти не усиленный его собственной жизненной энергией. Он недовольно кривился, при каждой попытке ускорить переход, раздражённый этим непредвиденным побочных эффектом.

Наигравшись с прямым потоком, он решил переключиться на другие способы:

— Пробуй манифестацию.

Я развела руками, ожидая более подробных инструкций.

— Круг огня.

Запоминание и использование кругов не было моей сильной стороной, я лучше обращалась с прямым направлением энергии, но мама заставляла практиковать начертание: необходимо воспроизвести в воздухе или на поверхности мысленно представленный круг. Припомнив символы простого круга огня, я вхолостую без доступа нанесла круг на пол — он с пшиком погас, как перегоревшая лучина. Кирон швырнул мне кусок мела из коробки у старой вышарканной тёмно-зелёной доски.

— Не думаю, что это вариант сработает.

Кирон лишь закатил глаза, ожидая, пока выполню задание, так что я нарисовала на доске тот же круг огня, что использовала для манифестации ранее. Без направленной в него энергии, он, разумеется, не стал бы работать, ещё и кривой получился. К рисованию кругов вообще редко прибегали в быту, это была практика для детей, только начинающих использовать камни и силу. Овладев базовыми навыками изображения сигилов, любой пользователь мог манифестировать их мысленно. Готовые образы использовались для сложносочиненных сигилов, как в технике, или при очень специфических манипуляциях, например, в лечении или при изготовлении механизмов, где нужна большая точность знаков.

— Чего ты хочешь добиться?

— Проверяю, насколько беспомощным становится носитель во время активной связи.

— Абсолютно, — я вернула ему его же сарказм.

Эти тренировки предназначались не для меня. В них Кирон искал способы выжать максимум из своего доступа к источнику. Его не страшила ни истинная природа силы, ни возможные последствия.

В повторяющемся монотонном ритме новой бытности не было места для принятия решений. Отлаженный режим давал необходимый минимум комфорта, если подобное существование можно назвать комфортным, особенно, когда капитан Кирон влезал в голову, в попытках усмирить мой нрав.

К концу зимы он научился уверенно тянуть и отпускать силу с впечатляющей быстротой, иногда заставляя меня применять щитовые круги через накопление крох энергии в чёрном кристалле, что он выдавал, каждый раз, когда мы практиковались. Готовил меня к роли щита. За это время он также мастерски освоил и отработал на мне подчиняющие сигилы, чтобы принудить работать даже против воли.

В бесконечном круговороте повторяющихся изо дня в день действий я пропустила момент, когда Кирон стал частью семейства Алькасар. Блеск кольца, поймавшего яркие весенние лучи, когда он манифестировал запирающий круг, выдернул меня из тягучего болота тоскливых мыслей. Я прикусила губу и инстинктивно потянулась к магии крови, но вовремя одёрнула себя. Оливия теперь официально связана с ним, моим тюремщиком и, как бы рьяно я ни отрицала это, моим единственным заслоном против ещё большего произвола власть имущих.

Кирон заметил мой взгляд, прикованный к кольцу и широко улыбнулся.

— Интересная реакция. Ревнуешь или завидуешь?

— С чего бы?

— Ты хотела шарахнуть меня силой крови, — он отвечал без злобы, а с азартом, зачесал волосы назад, приблизился. — Почему? Оливия? Волнуешься за неё, да?

Он стоял так близко, что тепло его тела и легкий запах дорогого мыла, смешанный с озоном от недавно выжженого в воздухе круга, вызывали желание отстраниться. Кирон костяшками пальцев приподнял мой подбородок, намерено проводя металлом кольца по коже и с улыбкой любуясь его блеском. Читал мою ненависть и упивался ею.

— Не трогай меня.

Отбросила его руку, а он поймал меня за плечо, крепко сжимая мышцу под тканью рубашки, большой палец надавил на впадинку между ключиц.

—