Отравительница - И. В. Офелия

Наконец мы добрались до лаборатории. Она была пуста, если не считать нескольких студентов, собирающих остатки своих вещей с рабочего стола. По короткой лестнице мы спустились со смотровой площадки на основной этаж. Лаборатория была именно тем местом, где, как я ожидал, Алина должна была проводить своё свободное время. Пространство казалось намного светлее за счёт больших окон и гораздо оживлённее, чем её «пещера».

– Боюсь даже спросить, для какого типа экспериментов тебе могут понадобиться какие-то из этих инструментов, – пробормотал я, крутя циферблат на одном из приборов. Они больше походили на приспособления для пыток, от одной мысли о которых у меня кровь приливала к жилам.

– Мне просто нужны свежие образцы, – сухо повторила она, прежде чем открыть свой журнал и сделать заметки.

Казалось, сегодня она была менее взволнована экспериментами, но вовсе не по моей вине. Её аромат был не таким сладостным, как раньше, а скорее, каким-то пресным. Словно сладкий чай разбавили водой. Я не мог до конца оценить её бледность, но мне показалось, что сегодня она была менее румяной.

Я почувствовал, как у меня защемило в животе. Мой аппетит был достаточно раздразнён для одного утра. Я достал сигарету и щёлкнул зажигалкой, чтобы поджечь её. Табак был единственным, что меня сдерживало. Без него я не был уверен, что смогу держать себя в руках и не укусить кого-нибудь.

– Сайлас! – отругала меня Алина. Я нахмурился и опёрся на край стола.

– Что? – пробормотал я, держа сигарету в зубах.

– Здесь нельзя курить! Мы находимся в лаборатории. Тут много легковоспламеняющихся веществ, поэтому нельзя просто так зажигать огонь.

Я поднял руки в знак капитуляции и вытащил сигарету изо рта, собираясь засунуть её в маленькую стеклянную посудину.

– Нет! Эти склянки только что помыли! – её челюсть сжалась, когда она оторвала глаза от своих записей, чтобы посмотреть на меня.

Я прищурился и начал сыпать пепел на пол, хотя её глаза говорили мне, что это было плохой идеей.

Я резко выдохнул от раздражения, открыл рот и положил сигарету на язык, прежде чем нагнуться над мусорным ведром.

– Могу я выбросить её в мусорное ведро, или это особое научное ведро, которое нужно держать в чистоте?

Она закатила глаза и вернулась к своей задаче.

– Бери быстрее свои образцы. Благодаря тебе я только что остался без завтрака, – проворчал я, присаживаясь рядом с ней на один из табуретов.

– Руку, – Алина потянулась к моей руке, не глядя на меня.

– Пожалуйста, Сайлас. Спасибо, Сайлас. Как дела, Сайлас? Ты сегодня отлично выглядишь, Сайлас, – поддразнил я её, закатывая рукав и кладя свою руку на её ладонь.

Прикосновения Алины всегда были холодными. Не поймите меня неправильно, это было приятное ощущение, но мне казалось, что я был слишком горячим по сравнению с ней. После приёма пищи мне становилось ещё жарче. Её же пальцы на моей коже были как лёд, как приятный бальзам для моих потрёпанных нервов. Я часто представлял, как её пальцы прикасались к тем местам на моём теле, которые следовало охладить, но старался держать эти образы при себе.

Она не теряла времени даром, словно трудолюбивая маленькая пчёлка. Жгут был завязан и обмотан вокруг моей руки, и её длинные проворные пальцы в следующий миг ввели изогнутую иглу мне под кожу. Эта часть была самой волнительной, потому что я знал, что после этого меня будут кормить. С каждым разом её руки работали всё быстрее.

– Смотри, я принёс тебе подарок, – я поспешно достал из кармана фляжку и поставил её на стол.

– Я не хочу пить сейчас – возможно, я попрошу её у тебя позже, – её взгляд остановился на моей руке и на аппарате, хотя я заметил, как уголки её губ слегка дрогнули.

– Я бы тоже, конечно, хотел, чтобы это был ликёр. Но нет, это всего лишь слюна, – я одарил её своей самой наглой ухмылкой.

Она посмотрела сначала на меня, а потом на фляжку.

– Ты наполнил целую флягу своей слюной?

– Это единственное, что было у меня под рукой. Ты попросила меня в прошлый раз дать слюны, а я вместо этого укусил тебя без спроса. Поэтому я решил подарить тебе образец, который ты просила. Теперь мы квиты.

– Не тебе решать, когда мы квиты, – она оторвала от меня взгляд и подняла полную флягу. – Но так уж и быть, мы квиты, – пробормотала она.

У меня почти получилось удивить её, ведь было не так легко наполнить целую флягу. Признаться, это была самая странная вещь, которую я ей когда-либо дарил, что, само по себе, говорило о многом. Разница была в том, что она действительно хотела получить эту слюну.

Она вытащила иглу из моей руки и продезинфицировала ранку. Мой желудок вздрагивал от каждого её прикосновения – но это в основном потому, что я был голоден. Очень голоден. Я вообще перестал есть что-либо с того момента, как вонзил первый раз в неё свои зубы. Она была единственной, кого я хотел…

– Алина!

Кто это ещё такой, чёрт возьми?

Высокий темноволосый мужчина в дурацких проволочных очках бросился вниз по лестнице, радуясь, как ребёнок, при виде моей тени.

Она улыбнулась ему. Вся такая яркая и полная жизни. Я даже смог разглядеть небольшой оттенок розовой пудры на щеках цвета слоновой кости. Только сейчас я понял, как мало её знал. Во время наших встреч она всегда вела себя как снежная королева.

Глядя на неё, я чувствовал, как внутри меня что-то защёлкало, хотя, может, это трещали зубы от силы, с какой я сжал свою челюсть.

Я ненавидел это ощущение.

Мне захотелось раздавить её в своей ладони, как жука, и смотреть, как постепенно угасает её жизнь.

Мужчина приблизился к нам. Его тело напряглось, тёмные глаза пристально смотрели на меня.

– Сайлас, это Виктор! Помнишь, я рассказывала тебе о нём, – сказала она, бросая на меня предупреждающий взгляд, словно говоря: «Тот, кого я просила тебя не убивать!»

Кровь прильнула к моему лицу, заглушив всё остальное. Я чувствовал себя быком, перед которым трясли красной тряпкой.

– Да, я помню, – я встал и обошёл стол, протягивая ему руку. – Сайлас Форбс.

– Виктор Каськов, – он крепко сжал мою руку.

Мистер Каськов был примерно одного со мной роста, наши глаза находились на одном уровне. Его манера поведения была вполне дружелюбной, но у меня волосы вставали дыбом от одного лишь зрительного