Разводные процедуры - Лика Ланц

Родных любить всё же лучше на расстоянии. Ему не улыбалось, чтобы его или его женщину задушили гиперопекой. Поэтому он без энтузиазма отнёсся к этому весьма привлекательному во всех смыслах предложению.

К счастью, Мила в очередной раз оправдала звание мудрой представительницы слабой половины человечества. Хотя почему слабой? Чушь это. Женщины куда сильнее и гибче мужчин. Марк это осознавал и восхищался.

Глава 46

Милана

Конечно, предложение матери Марка выглядело шикарно. Существовало несколько «но», через которые я переступить никак не могла.

Во-первых, это наследство Марка. Во-вторых, его дочери. Кто я такая, чтобы это отнимать? Даже если учесть, что у нас с Марком что-то да сложится в итоге.

В-третьих, это всё же была чужая территория со своими традициями, памятью и прошлым. И у этой квартиры была, есть и будет (долгих лет жизни Марковой маме) настоящая хозяйка.

Я же хотела быть сама себе режиссёр. Вполне нормальное желание. Мне ведь не семнадцать, у меня свои вкусы, предпочтения, желания. Иначе я бы с тем же успехом могла жить в доме своих родителей, которые на меня в некотором роде обиделись за демарш.

Я их немного успокоила, рассказав, что выбор был сделан не в пользу чужого человека, а чисто из прагматических соображений: Андрей всё же здесь ходил в школу, а не в том районе, где мои родители проживали. Этот аргумент смирил их возмущение и был принят, как вполне разумное объяснение. Волны успокоились, хоть и не до конца.

— Я твоего Суворова в порошок сотру! — гневно пообещал отец. — Ещё есть порох в пороховницах и ягоды в ягодицах! Если он думал, что поступит с вами по-свински и всё ему сойдёт с рук, пусть не надеется! У вас есть защита! А он — сморчок недоделанный — ещё попляшет! Не обязательно ему морду бить, можно действовать куда тоньше, а пользы будет больше!

Я не стала папу отговаривать. Во-первых, это бесполезно, во-вторых, какая мне разница, как сложится дальнейшая судьба бывшего мужа? Он с нами не церемонился и наши нежные чувства не берёг. Пусть теперь сам попробует, как это, когда на тебя со всех сторон давят.

Я вообще всё спустила на тормоза, перестала жёстко контролировать собственную жизнь, смирилась с тем, что теряю работу, вообще не интересовалась Олегом — как отрезало, и… стало как-то легче. Будто переступила я через непреодолимую преграду, оставила позади весь мусор и неприятности, и обрела что-то пока не совсем понятное, но не вызывающее во мне ни отторжения, ни негатива.

Марк вёл себя слишком по-джентльменски. Порой я даже чувствовала некое неудовлетворение. Казалось, я для него не так-то много и значу. Он просто о нас о всех заботится, причём качественно так, основательно, но при этом не выпячивается, медалей на грудь не требует, похвалы тоже.

Мы стали вроде бы как ещё ближе, но всё равно на дистанции. И я задавалась вопросом: так чего же я на самом деле хочу? Чтобы между нами искрило, чтобы Марк исходился страстью или всё же вот это — лучше? Надёжнее? Я бы, наверное, предпочла всё же что-то среднее. И не отказалась бы, чтобы он выражал больше чувств ко мне.

Но, как настоящая женщина, воспитанная в правильно-строгой морали, вешаться ему на шею я не могла, а поэтому затаилась и выжидала. Не слишком уж радостной для меня оказалась эта «засада».

И тут — вот это. Страсти с квартирным вопросом. Мать его с глазами на мокром месте. Марк — напряжённый и чего-то ждущий.

Я решила сделать по-своему, не спрашивая ни у кого совета. По совести, так, как я это понимала и ощущала.

— Ольга Валентиновна, вы не обижайтесь. И не считайте меня неблагодарной, бездушной. Я очень тронута вашим предложением, это очень ценно, конечно, особенно в наше время и при моих обстоятельствах. Но я так не могу. По нескольким причинам. Главная из них — я всё же хочу самостоятельности, быть хозяйкой пусть в скромном, но своём жилье. Да, возможно, оно пойдёт в продажу. И, вероятно, мне придётся вить новое гнездо. Но оно будет только моим. И это не означает, что мы вас бросим, нет. Мы, пусть не каждый день, но будем навещать вас, устраивать посиделки, праздники. А захотите — и к нам можно без проблем приезжать. А ещё мы с Марком вас не раз достанем и попросим побыть с детьми — с Катей и Андреем. Если вы согласитесь, конечно. Я сейчас в поиске работы нахожусь, много придётся ходить на собеседования (я надеюсь), и мне было бы спокойнее, если б Андрей находился под присмотром зоркого и строго глаза. Подростки. У них свои бури и потрясения.

— Ну, о чём ты говоришь, Мила, — отмахнулась Ольга Валентиновна, — конечно же, я с удовольствием. И тебя я понимаю прекрасно, — тяжело вздохнула она и всё же пустила слезу. — Но я всё же надеюсь, что вы действительно обо мне не забудете, — посмотрела она выразительно на Марка.

Тот только кивнул, будто отвечая на её тревожно-невысказанный вопрос. У них, кажется, какая-то своя, особая сигнальная система, понятная только им одним.

— Пойду, поговорю с отцом, — чопорно сказала его мать и удалилась в кабинет-музей имени ушедшего на небеса мужа.

— Какая ты у меня молодец, Мила, — взял мои руки в свои Марк, как только она скрылась, и поцеловал мои ладони.

У меня случился скачок адреналина и гормонов от его неприкрытой нежности. А ещё я поймала такой голодный взгляд, что настроение сразу пошло вверх без всяких причин. Хотя лучшей причины, чем видеть страсть в глазах мужчины, который тебе не безразличен, нет и быть не может.

— Позвоню Филиппу, — невольно скопировала я интонацию его матери и прыснула. Затем попала в крепкие объятия Марка, получила жадный головокружительный поцелуй и решила, что счастлива.

Всё складывалось очень даже хорошо, несмотря на то, что, казалось бы, жизнь разрушена до основания. Но на руинах, оказывается, цветут розы. Да и при умелом архитекторе можно отстроить куда лучший замок, чем был когда-то.

Фил на звонок ответил быстро.

— Ура! — я даже договорить не успела. — Хоть сейчас! А я пойду Снежку завоёвывать. Мне всё ещё актуально, меня игнорят. Но я очень надеюсь, что пожалеют и не оставят ночевать на коврике в подъезде.

— А если оставят? Вдруг там железная леди с чёрствым сердцем? —