Золушка и Мафиози - Лола Беллучи

рту, мои губы двигаются по ее губам. — Облепила их ароматизаторами? — Вопрос вырывается у меня сквозь зубы, и я не знаю, что бесит меня больше: дерзость этой женщины или тот факт, что даже сейчас, злясь на нее, желание трахнуть ее даже больше, чем желание наказать ее.

Хорошо, что я могу делать и то, и другое одновременно.

— Я собираюсь трахнуть тебя прямо здесь, Рафаэла, и ты не имеешь права отказаться, поскольку надругалась над моей коллекцией.

— Твоя коллекция была в моем гараже! — Она задыхается, когда мое колено вдавливается в ее медовую киску. Ее влага уже впиталась в ткань моих брюк.

— А моя спальня находится в этом коридоре.

Я лижу кожу от ее шеи до щеки, и Рафаэла снова тихонько стонет.

— Тициано, — хнычет она, когда я сжимаю в ладонях ее грудь. — И ты собираешься трахать меня в коридоре? Там, где любой сотрудник может увидеть?

— Я думал трахнуть тебя у окна, Рафаэла, чтобы вся Кантина видела, как красиво ты стонешь под мое имя, но нам запретили, так что тебе придется подождать.

— У тебя не хватит смелости, — бросает она, расширив глаза и сложив руки на моей груди. Я широко улыбаюсь.

— А у тебя бы хватило? — Спрашиваю я, и Рафаэла с сомнением наклоняет голову.

— Раздевайся, жена.

Я делаю шаг назад, и тело Рафаэлы прижимается к стене. Она раскинула руки в стороны, ее щеки покраснели, зрачки расширились, а грудь вздымается и опускается. Выражение ее лица — смесь неповиновения и покорности. Она пытается найти выход, но отказывается первой нарушить наше соглашение.

Ее глаза перемещаются к пространству в коридоре, как будто она пытается измерить расстояние между нами и двумя работниками на кухне, если в доме нет других. Оно скрыто, и через несколько секунд Рафаэла возвращает свое лицо на одну линию с моим, после чего делает глубокий вдох и отстраняется от стены.

Моя жена хватает подол своего приталенного платья и одним движением стягивает его с себя, бесцеремонно демонстрируя гладкую кожу. То, что она не стыдится своей наготы, — еще одна черта, которая мне нравится в Рафаэле. Не то чтобы ей было чего стыдиться. Вовсе нет! Она чертовски сексуальна. Чертовски горячая! Но глупая скромность, это то, что постоянно прививается женщинам в нашей среде.

Белье, черный кружевной комплект, она вскоре снимает и бросает на пол в коридоре.

Совершенно голая Рафаэла смотрит на меня, словно бросая вызов:

— И что теперь

— А теперь?

Я без всякой деликатности просовываю руку между ее ног. Мои пальцы легко скользят по ее мокрой киске. Мой смех становится хриплым, когда я снова прижимаюсь к ней всем телом и грубо трусь тканью пиджака о ее чувствительные соски.

— Твой рот говорит, что ты не хочешь, чтобы тебя поймали, куколка… Но твоя киска? Кажется, ей очень нравится эта идея. — Рафаэла прикусывает губу, проглатывая стон, когда я массирую ее клитор, и я снова смеюсь, приближая рот к ее уху облизывая его, прежде чем прошептать. — О, нет, принцесса. Ты будешь не стонать. Ты будешь кричать. Твоим наказанием будет то, что каждый гребаный слуга в этом доме услышит, как хорошо твой муж трахает тебя.

Я опускаю пальцы вниз, вводя по два в тугой канал, и Рафаэла откидывает голову назад и трется ею о стену. Я провожу губами по ее шее, покрывая поцелуями ее плечи и спускаясь ниже, чтобы пососать один из ее твердых сосков.

Я смотрю на нее, улыбающуюся, с ее грудью у меня во рту. Я медленно раздвигаю пальцы и без предупреждения ввожу их в ее горячую киску. Рафаэла закатывает глаза и хрипит, пытаясь сдержать крик, но это бесполезно, потому что я делаю это снова, посасывая маленький аппетитный сосок и кружа его языком, пока мои пальцы трахают ее в бешеном темпе, она пытается закрыть рот руками, но я держу ее запястья, прижав их над ее головой.

Все ее тело содрогается от усилий, которые она прилагает, пытаясь сохранить неподвижность. Я снижаю темп, делая его медленным, плавным, и Рафаэла облегченно вздыхает. Я медленно вращаю пальцами внутри нее, расширяя стенки, которые заставляют мой член пульсировать от желания быть сжатым ими.

Я изгибаю пальцы и двигаю ими так, и Рафаэла хнычет, извивается и трется о стену, выгибает спину, вдавливая свои восхитительные груди мне в рот.

От сдерживаемых криков у нее слезятся глаза, а приоткрытый рот немо умоляет меня избавить ее от страданий.

Я обвожу ее сосок в последний раз и облизываю всю кожу до самых губ. Я целую ее, продолжая нежно массировать ее восхитительную киску, медленно двигая пальцами в мучительной пытке, которая приводит мою жену в полное отчаяние, но она по-прежнему молчит.

Мой язык впивается в ее, посасывая и облизывая каждый изгиб и контур.

— Вкусно, — бормочу я, прерывая поцелуй.

— Тициано… — умоляет она, и я смеюсь, вытаскивая пальцы из нее до упора, медленнее, чем когда-либо прежде.

— Кричи для меня, принцесса.

Я ввожу вытянутые пальцы глубоко в киску Рафаэлы, и этот натиск застает ее врасплох, и она не успевает сдержать крик, рвущийся из ее горла. Я наклоняюсь, хватаю сосок, который еще не успел облизать, и крепко сосу его, зная, что собираюсь оставить там след.

Рафаэла извивается в моей хватке, перекатывается в моей руке, оседлав мои пальцы, и я ввожу в нее третий, прекращая всякий контроль, который она еще сохранила.

Она стонет и кричит без остановки, догоняя свой оргазм, не заботясь о том, кто может услышать, и когда она кончает, восхитительная, дрожащая и стонущая, я не даю ей ни минуты, чтобы прийти в себя. Я освобождаю ее запястья, но она не двигается, они остаются на месте, пока мои пальцы ищут презерватив. Я расстегиваю ремень и расстегиваю брюки, вытаскивая член и яйца из штанов, не спуская их. Надеваю презерватив и хватаю Рафаэлу за талию, поднимая ее в воздух. Все еще содрогаясь, она скрещивает ноги позади меня.

— Надень его для меня, куколка.

Ее руки, хотя и дрожащие, крепко держат меня и направляют мой член к ее входу. Ощущение того, как ее мышцы расширяются, чтобы принять меня, проверяет мою решимость. Рафаэла смотрит на меня, на ее лице написано желание, потому что еще одна вещь, которую я узнал о своей жене, это то, что она восхитительно жадна, когда дело доходит до моего члена.

Я насаживаюсь на нее, вызывая очередной крик Рафаэлы, которая откидывает голову назад, закрывает глаза, открывая мне свое горло. Я лижу и сосу ее всю,