Королева Падали - Эйден Пирс

Из собравшейся толпы донесся шепот недоверия, когда я снова превратился во Владыку Костей. Ни один из моих паромов не проплывал через эти места уже целую вечность, и видеть, как им управляет сам Владыка Лимбо, было неслыханно.

Я пришвартовался рядом с отвратительной речной лодкой Маммона, заметив два судна, которые качались на воде рядом с ней. Одно из них было длинной, тонкой гондолой, похожей на мою, обшитой фанерой и окрашенной в ядовитый зеленый цвет. К корпусу прилипала серебристая субстанция, плавающая на воде, как нефтяное пятно.

Если ртуть — металл Владыки Лени — не была явным признаком того, что судно принадлежало Паймону, то демоны седьмого круга, присматривавшие за лодкой в отсутствие своего хозяина, были таковым. У них были гигантские глазные яблоки вместо голов, а конечности были покрыты сетью бескожих мышц и сухожилий.

Судно рядом с ним выглядело как корабль викингов, на парусах которого был изображен знак Владыки Гнева, а внутри него теснились рабы, легендарные воины в прошлых жизнях, ожидающие возвращения Баала.

Черт. Паймон и Баал тоже были здесь. Что, черт возьми, они затеяли?

Недоброе предчувствие в животе усилилось, заставляя меня двигаться быстрее. Я приказал Сесилу и Хольге оставаться на своих местах, а сам наложил защитное заклинание на гондолу. Души среди рабов на пристани, скорее всего, будут держаться в стороне, но среди рабочих было тревожное количество гоблинов.

Я чертовски ненавидел гоблинов. Они были глупыми, отвратительными мелкими ублюдками, грязными и грубыми. Маммон любил их, считая, что они были фантастическими слугами, поскольку размножались как кролики. Числовое превосходство всегда привлекало таких самозваных военачальников, как Владыка Жадности.

Я поднялся по ступенькам, используя весло в качестве посоха, и гоблины расступились, пропуская меня. Они кланялись и пресмыкались, толкая и пихая друг друга, каждый из них жаждал возможности выразить мне свое бесполезное приветствие и уважение.

— Это Владыка Костей, — прошипел один.

— Почему он здесь? — пробурчал другой. — Он никогда не покидает свое царство.

— Наверное, пришел на пир!

При упоминании о пире я прислушался.

— Он здесь не для того, чтобы участвовать в пире. Я слышал, он предпочитает трахать королевское мясо, а не есть его.

— Представь себе, трахать свой собственный ужин.

Королевское мясо? Опьяняющая смесь страха и возмущения пронзила мое тело и заставила пламя в моих глазах зажечься ярче. Я глубоко вдохнул, едва уловив запах дыма, огня и чего-то аппетитного под жарким зловонием царства Маммона.

Не удостоив этих жалких маленьких существ своим вниманием, я послал мощную волну магии вниз по ступенькам, взмахом весла.

Воздух наполнился криками, за которыми последовал громкий всплеск падающих в кипящую реку Стикс тел.

Души, плывущие в багровом потоке, цеплялись за существ, топя тех, кто не погиб от жара, а затем уносили их останки вниз по течению.

Оставшиеся гоблины лежали мертвые, и только эхо моих шагов раздавалось, когда я направлялся в Кузницу.

Рэйвен сказала, что ее планировали съесть, но я цеплялся за слабую надежду, что она заблуждалась. Может, было к лучшему, что Бельфегор сумел ее похитить.

О, что бы я натворил, если бы узнал, что Маммон съел ее.

Я бы разломал его пополам и высосал мозг из его костей, а потом бросил их в Стикс, как обычный мусор, если бы он ее тронул.

Черт, я бы, наверное, сделал это в любом случае.

Я всегда ненавидел Маммона.

Когда я обошел двор, стало ясно, что жара началась задолго до моего прибытия. Гигантский котел на подиуме был опрокинут, а огонь под ним почти погас. Ароматный бульон покрывал землю, а отвратительный запах сгоревшей плоти гоблинов пропитал воздух.

Я прошел через этот хаос, с рыком оттолкнув ногой дергающегося гоблина, когда проносился мимо безвкусного железного трона Маммона. Мой взгляд был прикован к высоким двойным дверям, ведущим вглубь кузницы. Здесь не было видно других владык демонов, значит, они, должно быть, спрятались внутри.

Гоблины, охранявшие вход, бросились ко мне, когда я быстро приблизился. Они схватились за сложные железные ручки и распахнули двери, и по кузнице пронесся громкий скрип, когда они медленно раскрылись.

Владыка Жадности любил наслаждаться всеми роскошествами, которые ему предоставлял статус Владыки Ада, почти так же, как Бельфегор. Банкетный зал был большой комнатой, которая занимала центральное место и ее было легко найти.

Я ворвался в зал в вихре своего плаща и клубах дыма, и мой взгляд сразу же упал на владык демонов, сидящих вокруг нелепо длинного стола, накрытого для большого пира.

Маммон стоял слева перед большим камином, уставившись в пламя, его пылающие крылья были повернуты ко мне. Баал сидел в конце стола, аккуратно сложив свои паукообразные конечности, а огромный голубой глаз Паймона сверкал, глядя на меня с безмолвным любопытством.

— Я не помню, чтобы приглашал тебя на свой пир, Белиал, — Маммон даже не потрудился посмотреть в мою сторону.

Баал пробормотал что-то пренебрежительное, но я не расслышал его слов. Я был слишком занят, разглядывая Лень. Его огромная голова смотрела на меня пристальным взглядом.

Владыка Лени, не правил седьмым кругом, потому что ему было лень. То, чего ему не хватало в физической силе, он компенсировал своей мистической способностью изменять время, даже замедлять его до полной остановки одним взглядом.

Мне нужно было сначала убить его.

Я надел маниакальную улыбку и вышел из тени, которая прилипала к краям банкетного зала, в свет факелов.

Баал и Паймон одновременно заметили мое весло и то, что — или, вернее, кто — его украшало.

— Невежливо пригласить не всех своих братьев на свою маленькую вечеринку, Маммон. Не волнуйся, я привел их всех с собой, чтобы мы могли насладиться пиром, о котором я слышал от гоблинов.

Глава 32

Рэйвен

Когда я открыла глаза, все было расплывчато, и я быстро заморгала, пока зрение не сфокусировалось. Я снова оказалась в незнакомом месте, но, по крайней мере, не во владениях Владыки Жадности.

Жаркий воздух больше не душил меня при каждом вдохе. Здесь было слегка прохладно, но не так невыносимо, как в царстве Асмодея. Прохладный воздух ласкал мою кожу, принося долгожданное облегчение после пребывания в Кузнице.

Беглый взгляд по комнате подсказал мне, что я находилась в царстве Бельфегора. Это место олицетворяло грех, которым он владел — обжорство.

Большое пространство напоминало подземную пещеру, но в отличие от предыдущих царств, которые были темными и высеченными в обычном камне, стены здесь казались сверкающими. Выглядело так, будто сотни кристаллов были раздроблены и рассыпаны