Суккуб для наследника - Екатерина Александровна Оленева

Протянув руку, она сжила пальцы Ди в своей ладони:

— Я могу заставить тебя всё забыть. Ты не вспомнишь этого. Только скажи — и всё забудешь.

Ди посмотрел на неё больным, воспалённым взглядом. И отрицательно покачал головой.

— Что же было потом? — тихо спросила Николь.

— Я спустился вниз — я был не в себе. Там была мать. И я… из меня просто вылилось всё! Про отца. Про дядю. А утром отца нашли мёртвым. Официальная версия — остановка сердца. Врачи подозревали, что он покончил с собой. И это могло быть правдой. Иногда я даже думаю, что так и было. Но потом вспоминаю его в тот вечер. Как он упивался. Если дядя получал сексуальное удовлетворение, то отец наслаждался именно тем, что ломал меня. Ненавижу его! Надеюсь, он существует где-нибудь там, в аду. И горит. Горит, не сгорая. Сволочь.

Николь не могла его за это судить. Мысль о христианском всепрощении никогда не была ей близка. Тот, кто не получает должного отпора и наказания за свои поступки в малом, начнём совершать их в большом. И подставлять для удара щёки — провоцировать подлецов.

— Я не хочу ничего забывать, — тихо проговорил Дианджело, глядя в пол. — Я хочу помнить. То, что мать нашла в себе силы вступиться за меня, заставляет меня простить ей долгие годы бездействия. А потом она ловко подделала документы и оставила с носом моего «любимого» дядюшку, который от собственных фамильных харчей имеет лишь малюсенькие проценты, — засмеялся Ди. — Наверное, потому я, в итоге, согласился вступить в это чёртово наследство. Пусть злобствуют! Пусть мучаются от жадности. Так им и нужно.

— А Фэйро? Он — знает?..

— Обо мне и… нет. Нет! Он любил отца. Пусть эта тайна умрёт. Я и тебе не хотел говорить. Возможно, и не следовало.

— Ты правильно сделал, что рассказал. Так же, как и обо мне ты знаешь всё. Так правильно. Так лучше.

— Но что мы будем делать дальше со всем этой правдой? Такие поломанные и неправильные?

— Жить. Рядом. Вместе. И — кто знает? Может быть, нам ещё удастся помочь друг другу починиться? Снова стать цельными?

Глава 21

Оборотень

Мелодичная трель оповестила о пришествии нового визитёра.

Ди выгнул бровь:

— Надеюсь, это не твой брат решил вернуться?

— Я тоже надеюсь.

Распахнув дверь, выяснилось, что это всё-таки брат. Но — не Николь, а…

— Фэйро?

— Ди вторые сутки не появляется дома, — заявил брюнет с порога, собрано, сухо и деловито.

Не менее самоуверенно он шагнул вперёд, отодвигая Николь (уже почти привычно — чего уж там?), плечом к стене:

— Понятия не имею, где его носит.

Закончил он, уже глядя на Дианджелло, стоявшего напротив него.

Фэйро перевёд взгляд с брата на Николь:

— Скажите, а никому из вас в голову не пришло дать знать, что, по крайней мере с одним из вас всё в порядке?

— Мы не знали, что ты волнуешься, — шёлковым голосом ответил Ди. — Иначе непременно именно так бы и поступили.

— Ты, для разнообразия, кажется, трезвый? Какая приятная неожиданность!

— Николь — волшебница. Ты, возможно, не знал?

— Из нас двоих я более наблюдательный. Но я не думал, что её чары могут оказаться столь сильны. Какого чёрта вы оба сбежали из дома?

— Ты не поверишь, но — так сложилось, — развёл руками Ди.

Видя, как заостряются в гневе черты Фэйро, блондин покачал головой:

— Да, не злись ты! Я, проведя вечер в глубоких раздумьях, осознал, что был глубоко не прав по отношению к Николь и решил извиниться.

— Неужели? — с недоверчивым сарказмом протянул Фэйро. — Извиниться? Ты⁈.

— Я бы, возможно, делал это чаще, если бы хоть кому-то в нашем доме мои извинения были бы нужны.

— Понятно. Рад, что у вас всё в порядке, — Фэйро повернулся к Николь, меряя её взглядом, в котором отчётливо читалось, что он разочарован в её умственных способностях. — Не думаю, что надолго.

— Если намекаешь на то, что Николь сможет искать утешения у тебя после меня, то зря тратишь время. Этого не случится.

— Я не подбираю чужих объедков, — презрительно скривился Фэйро.

— Эй! Прекрати оскорблять нас, брат. Почему бы тебе не порадоваться за то, что, хотя бы в этот раз, все здоровы и счастливы?

— Ты просто наивная дура, хоть и ведьма, — тихо бросил Фэйро в сторону Николь.

— Это не Николь дура, братец, это ты — ревнуешь. Просто завидуешь, что в очередной раз красавица досталась мне. Признай это!

— Не припоминаю, чтобы когда-то претендовал на твоих красавиц. Но Николь мне искренне жаль. Чтобы она там себе не придумала, разочаровываться в тебе больно, Дианджело. Это я по себе знаю. Не раз приходилось через это проходить.

— Ты вообще мало что знаешь обо мне, Фэйро. Ладно, давайте прекратим эти глупые перепалки? Ты всё-таки беспокоишься обо мне, брат?..

— Какой же ты болван, Ди! — закатил глаза Фэйро.

— Давайте вернёмся в особняк и отпразднуем, — предложил блондин.

— Что именно? — состроил презрительную гримасу его темноволосый брат.

— Начало новой эры в нашей жизни, — подмигнул блондин. — Отныне я официально, находясь в трезвом уме и светлой памяти, объявляю о том, что завязываю со своим тёмным прошлом во имя светлого будущего.

— Заявить-то ты можешь что угодно. Вот только между «я — сказал» и «я сделал» расстояние, как от Антарктиды до Луны.

— Благодарю за трогательную веру в меня, брат! — паясничая, отвесил поклон Ди.

В этот, почти светлый, торжественный момент, во все стороны брызнуло стекло, заставляя их отшатнуться в поисках укрытия от возникшей угрозы. Нечто огромное, величиной с телёнка, размытой тенью заполнило маленькую прихожую. Ноздри дразнил острый запах палёной шерсти и мускус матёрого зверя. Уши заполнило утробное рычание. А в сердце паника соседствовала с непониманием — что происходит-то, вообще⁈

Полностью дезориентированная, Николь с трудом осознала, что почему-то лежит на полу и огромная, широкая, распахнутая, как у крокодила пасть грозит вот-вот сомкнуться на её шее.

Когда нам грозит опасность, тело против воли, помимо разума, делает всё, чтобы спасти себя само. Разум едва-едва поспевает за рефлексами, когда мы группируемся, поскальзываясь, увёртываемся от ударов, падаем наземь, спасаясь от взрывов. Мы не задумываемся, как сделать это — просто делаем.

Видимо, магическая часть тоже самое, что рука или нога. Иногда просто действует, вроде как сама по себе.

Невидимым ветром волчару приподняло и отбросило, с такой силой впечатывая в стену, что простые гипсокартонные перекрытия не выдержав, покрылись трещинами и провалились, образуя брешь-проход в другую комнату.

Будь стена более крепкой, возможно, эта