Анастасия, боярыня Воеводина - Елена Милютина

— Но мне интересно. Давай зайдем, ты мне еще расскажешь, я-то ничего подобного не знаю, у нас все под запретом!

— Ты что! — ахнула Настя, — нельзя. Уж это и у вас также, нельзя девице в комнату к молодцу заходить одной. И с сопровождением нельзя. Нечистой прослывет!

— Но вчера!

— Вчера ситуация опасная была. И входила я не как девица, а как чародейка сильная, помочь с даром справиться! И Ванька за отцом побежал. Ты же обгореть мог. Свой огонь мага не жжёт, а вот от него разгоревшийся сжечь может. Вот я и тушила. И потом огонь из печи обратно в тебя загнала. Я же не знала, что ты колдуна сжигал! Но все равно хорошо, огонь вернулся, и ты не выгорел.

— Не понял!

— Это новичку долго объяснять, давай, ты ляжешь, отдохнешь, поспишь, потом обед, а после него все отдыхать разойдутся, а мы в комнату учебную пройдем, и там ролями поменяемся. Я тебе лекцию про чародейство, то есть про магию прочту. И отец сможет сразу к занятиям перейти, быстрее научит дар сдерживать. Быстрее перину и подушки назад получишь! — хихикнула Настя.

— А это не неприлично, с мужчиной наедине быть? Хоть не в его комнате, а все же?

— Если класс, учебная комната, там можно. С учителем. А то, что учитель в ученика превратится, так никто не узнает! Иди, отдыхай!

Фред поспал около двух часов, потом его разбудил уже не Ванька, а Микки, принес нарядный кафтан, парчовый, отделанный соболями, по европейским меркам, цены неописуемой, к нему шапку из той же материи, панталоны бархатные. Как пояснил Микки на Руси порты, как здесь назывались и панталоны и бриджи, из парчи не любили — сидеть неудобно. Фред понял, вспомнив недавнюю моду в Европе на пышные, буфами именно парчовые штаны. Хвала создателю, с началом войны эта мода ушла в прошлое. И опять сапоги, в этот раз красные, и на каблучке. В Европе на каблуке были мужские туфли, так что это в новинку Фреду не было. Опоясали поясом с саблей, которой он так и не научился пользоваться. На плечи в этот раз ничего не накинули. Микки объяснил, что кафтан теплый, на собольем меху, а не на горностае, который считался «летним мехом» и не грел. А королевские мантии шили из него только из-за легкости и белизны, так как горностай очень быстро стирался, и вообще в России считался бросовым мехом, вроде кролика. Его и добывали только для продажи с Европу, на мантии. И остатками, или браком подшивали летние кафтаны. То, что кролик, это бросовый мех, Фреда удивило, в Европе им подбивали и плащи, и утепленные дублеты.

— Что вы, Фред, какой русский дворянин наденет кролика, Им даже купцы приличные брезгуют. Только совсем уж голытьба. Заяц и то приличнее, его используют для детей. Все равно быстро вырастают, рвут, пачкают, особенно мальчишки. Вот им и шьют с заячьей подкладкой, или нагольные, когда сверху шкура. И еще, небогатые дворяне заячью шубу покрывают дорогой тканью и пришивают соболий воротник, манжеты и опушку, как будто шуба вся на соболях. Крестьяне зайца тоже уважают, что побогаче. Я все удивлялся, почему хозяин высмеивал польских панов, у которых заячьи шубы покрыты дорогой парчой, пока не увидел его настоящие шубы, полностью на соболях. Тогда и понял отличие.

Фред задумался, вспомнив свою одежду, купленную Джоном по пути из Архангельска. Он-то считал ее богатой и роскошной, она была на зайцах! А оказалось, над такой здесь камердинеры смеются! Так, рассуждая о сословных различиях в России, он и вошел в трапезную. Народу поубавилось, но их с Микки передвинули дальше, ближе к молодежи, чем Микки был почему-то крайне недоволен. Фред же оценил. В результате смены места он оказался прямо напротив Насти, просто глаза в глаза, к крайнему неудовольствию молодого Прозоровского, который раньше на этом месте сидел. Даже пытался протестовать, но его успокоили слуги. Микки перевел, что Прозоровскому пригрозили отсылкой домой — его отца царь выгнал, так что пусть скажет спасибо, что за стол пустили. Поэтому и отсадили подальше, что бы глаза государю не мозолил!

Глава 30

Обед в этот раз был роскошен, но не так обилен, как прошлый. Много рыбы, много заедок, основное блюдо — птица, те гуси и утки, что набили на соколиной охоте. И два жидких блюда — уха, тройная, царская, густая и насыщенная, в которой плавали куски осетра, и его разновидности — стерляди, ценимой при русском дворе больше, за утонченный вкус. Хотя Для Фреда разницы большой не было. Но уха была красивой, прозрачной, с янтарными блестками жира. И странный суп ярко-красного цвета, вроде уже попробованных им щей, только, как Микки объяснил, с добавлением свеклы, или бурака по Южно-Русски, которая придавала супу цвет и кисло-сладкий привкус. Как всегда, до пирогов добрались только единичные гости. Вообще, кухня русская была проще, чем европейская, без замысловатых блюд, соусов и обилия приправ, но вкуснее. Видимо, из-за свежести продуктов. Свежими продукты позволяли сохранять ледники, погреба, забитые зимой льдом, который не таял до конца лета. А Европе лед сохранялся в лучшем случае до марта. В этот раз Фред с нетерпением дожидался конца обеда, предвкушая обещанный урок чародейства. Наконец, отзвучали все положенные здравицы. Государь поднялся, его проводили в покои, отдыхать. Фред вышел из трапезной, и стал ждать Настю. Она вышла быстро, и повела его на второй этаж, а потом по коридорам терема с многочисленными поворотами.

— И почему не сделать коридор прямым? — пробормотал Фред, вроде про себя, но Настя услышала.

— Из-за сквозняков. Они выдувают тепло, а потом, сквозняк может раздуть пламя, и огонь быстро охватит все строение. А так, если загорится в одной комнате, жильцы других могут успеть выйти, и постараться потушить пожар! Все последний поворот, пришли.

Но за этим поворотом их ожидал неприятный сюрприз! Из-за очередного угла вывернулся молодой Прозоровский. Не обращая на Фреда внимания, он плотоядно улыбнулся при виде Насти, и протянул:

— Какая встреча, княжна! Вы так торопитесь прямо в мои объятия?

— Уйди с дороги, дурак — фыркнула Анастасия — мой отец, по-моему ясно, объяснил твоему, что надеяться на какой-то союз нечего. Ты мне не нравишься, ты почти не одарен, и совершенно мне не подходишь!

— А если я тебя сейчас зажму в угол, куда денешься? Или надеешься, что учителишка, нацепивший сабельку тебя защитит?

Фред понимал только отдельные слова, но общий смысл