Травля - Вера Холлинс

Хейден, Мейсен и Блейк курили прямо передо мной, очевидно, прогуливая занятия. Я резко откинула голову назад, мое сердце яростно колотилось в груди. В отличие от Хейдена и Блейка, Мейсен смотрел в окно, и я надеялась, что он меня не заметил.

— Вы двое уже прекратите это? — Раздраженно сказал Мейсен. — Сначала вы не хотели разговаривать друг с другом, а теперь вы не можете перестать спорить.

Блейк фыркнул.

— Принцесса здесь чувствует себя оскорбленной, как обычно. Я не хочу ни перед кем пресмыкаться, особенно перед тобой, Хейден.

— Иди на хер. Мне надоело твое дерьмо.

— Мое дерьмо?! А как насчет твоего дерьма?!

— О чем ты говоришь?

— Я говорю о том дерьмовом эпизоде, который у тебя был с Сарой Декер в субботу.

— Что? — Спросил Мейсен.

— Верно, — ответил ему Блейк. — Тебе бы следовало их видеть, Мейс. Он обнял ее, как будто она была его девушкой или что-то в этом роде. Они выглядели так, будто собирались трахнуть друг друга прямо там, на улице!

— Заткнись, придурок! — Прошипел Хейден, после чего послышались звуки сталкивающихся тел.

— Эй! Эй! Прекратите, вы двое! Вы не будете драться. Я сказал, прекратите! — Закричал Мейсен. Звуки их драки прекратились, сменившись тяжелым дыханием.

— Это правда? — Спросил Мейсен. — Ты обнял ее?

— Я не обнимал ее. Я просто держал ее в объятиях, потому что она хотела сбежать.

— С каких это пор тебе нужно обнимать ее, чтобы удержать? — Саркастически заметил Блейк. — И почему ты просто не отпустил ее?

— Это было не объятие, придурок, я просто хотел над ней поиздеваться.

— Да, конечно. Позволь мне кое-что сказать, принцесса, — начал Блейк. — Я привык к твоим приступам то горячего, то холодного, и то дерьмо, которое ты вытворяешь, больше не может меня напугать, но переключаться с одной стороны на другую, когда дело касается этой сучки? Это просто безумие. Я не могу в это поверить.

Мейсен простонал.

— Серьезно, чувак. Из-за этой цыпочки вы с Кайденом попали в ту аварию. Она такая раздражающая и плаксивая. Мы всегда ее ненавидели, но в последние несколько дней ты другой. На самом деле, ты другой с тех пор, как мы вернулись из летнего лагеря, и если ты продолжишь так себя вести, я начну думать, что ты скучал по ней летом или что-то в этом роде.

— Да ладно. Я играю с ней.

— Ты должен причинять ей боль, а не играть с ней, — выплюнул Блейк.

— В чем твоя проблема, Блейк? Грустно, что ты не смог причинить боль своей игрушке в субботу? Ты странно зациклен на Джессике Меттс.

— Так теперь ты переводишь все на меня? А если и так? Какое это имеет отношение к тебе?

— Я больше не понимаю вас двоих, — вмешался Мейсен.

— Блейк чуть не намочил штаны от волнения, когда увидел Джессику Меттс в субботу. Она привезла Сару домой, и Блейк был более чем рад ее видеть. Теперь мне грустно, что я разлучил детишек. — Голос Хейдена сочился сарказмом.

— Я имею право делать с ней все, что захочу. К тому же, ты тот, кто говорит! Ты зациклен на этой сучке с того дня, как встретил ее, и после всего этого времени ты все еще играешь в эту тупую игру в кошки-мышки. Мне действительно интересно, ты действительно ее ненавидишь, или это просто блеф?

Мое сердце колотилось так громко, что я боялась, что они его услышат. Я не могла сдвинуться с места. Мне нужно было идти. Мне нужно было идти прямо сейчас, но ноги не слушались.

— Ты понятия не имеешь, что несешь, — прорычал Хейден.

— Могу поспорить, что я не имею. Когда дело касается ее, я не знаю тебя, мужик.

— Он ненавидит меня! — хотелось мне крикнуть Блейку. — Он пытался убить меня, и теперь он посылает мне эти ужасные сообщения!

Я огляделась вокруг, боясь, что кто-то появится и разоблачит меня. Я уже подслушивала достаточно долго и отступила от окна, намереваясь молча уйти, когда Хейден сказал:

— Я сам себя не знаю, мужик. — Он звучал побежденным и потерянным. — Я больше ничего не знаю.

Я собрала свои волнистые каштановые волосы в хвост, разглядывая себя в зеркале. Я была одета во все черное, в мешковатые спортивные штаны и такую же мешковатую рубашку с логотипом Микки Мауса. Мне не терпелось выйти на улицу и найти облегчение в беге.

Нынешний комок нервов накапливался в моей груди с тех пор, как я приехала домой на машине тридцать минут назад. Моя мама наконец-то достаточно протрезвела, чтобы понять, что ее не было уже несколько дней, я не знала, смеяться ли мне от абсурдности этого или плакать, потому что меня игнорируют, и она не хотела спускать это на тормозах. Было бы ложью, если бы я сказала, что она обращалась со мной лучше, когда не была пьяна.

Она остановилась позади меня и скрестила руки на груди, сердито глядя на меня через зеркало.

— Сколько денег ты уже потратила на ремонт этой старой развалюхи?

Почему ее волновали деньги? Она же не платила за мой ремонт.

— Я с этим справляюсь, так что тебе не о чем беспокоиться.

— Как мне не волноваться, когда ты все время ее ремонтируешь?! Ты хочешь, чтобы мы остались без денег?! Если ты не можешь держать все в целости и сохранности, то тебе не следует садиться за руль.

— Извини, ладно? Этого больше не повторится. — Я могла только надеяться. — Я ухожу. Увидимся!

Я не стала дожидаться ее ответа или разрешения уйти. Я выскочила, даже не взглянув на нее, мне нужно было выплеснуть это назревающее беспокойство из моей системы.

Машина Хейдена была припаркована на подъездной дорожке, но его нигде не было видно, что было облегчением. Я ускорила шаг, проверяя время на своем телефоне. Было около шести. Сейчас небо было ярким и ясным, но скоро стемнеет, а это означало, что мне нужно было вернуться домой очень быстро. Может, я становлюсь параноиком, но с тех пор, как я начала получать эти ужасные сообщения, мне больше не было комфортно находиться на улице вечером.

Я сжала телефон в руке, бегая трусцой по своему обычному маршруту, мои мысли вернулись к разговору, который я услышала сегодня. Я не могла не чувствовать, что Хейден расставляет мне новую ловушку, потому что как он мог сказать, что не знает, ненавидит ли он меня, когда все, что он делал, посылало послание ненависти? Эти текстовые предупреждения были еще одним явным признаком его чувств.

Я