По ту сторону тьмы - Р. С. Болдт

Со вздохом провожу рукой по лицу.

— У меня такое чувство, что ты уже что-то замышляешь.

Ее глаза загораются и на лице появляется довольное выражение.

— Мне известно, что она не прочь съесть завтрак на обед и что недавно ей очень понравились мой знаменитые торрихас.

Хендерсон прислал ей розы, но это не то, что сегодня нужно рыжей. Ей нужен кто-то, кто позаботится о ней и позаботится о том, чтобы она пообедала.

Хочу быть тем, кто это сделает. К черту все, я стану тем, кто это сделает. И хотя я не имею права еще больше вторгаться в ее жизнь, что-то побуждает меня к этому.

— Бронсон. — Она тянется к моей руке, лежащей на столе, и накрывает ее своей. — Ты хороший мужчина.

Покачав головой, я испускаю насмешливый вздох.

— А вот теперь ты и впрямь перебарщиваешь. — Окинув ее мрачным взглядом, я напоминаю: — Мы оба знаем, что это не так.

Она отводит руку назад с разочарованным вздохом.

— Может, не в традиционном смысле, но в нетрадиционном ты хороший человек. — Она обводит рукой посетителей закусочной. — Просто спроси у любого.

Я молчу, потому что она хочет видеть во мне самое лучшее, и ничто никогда этого не изменит. Если знание о том, скольких людей я убил или избил до полусмерти, каких людей я прогонял, чтобы спасти это сообщество и защитить его от пожирания живьем корпоративной жадностью, не изменило ее мнение обо мне, значит, ничто не изменит.

— Ты сегодня разговаривал со своей Abuela? — она вскидывает бровь. — Возможно, ты захочешь поговорить с ней о своей Джорджии.

Я провожу пальцами по волосам, крепко сжимая пряди. Моя Джорджия. Черт, как же мне нравится это звучание.

— Планирую заехать к ней сегодня вечером.

Она одобрительно кивает.

— Отлично.

Поднявшись со своего места, она медлит у края стола, словно собираясь сказать что-то еще, но решает не произносить ничего.

Когда она поворачивается, чтобы вернуться к работе, слова вылетают из моих уст. Честно говоря, не уверен, что смог бы их сдержать.

— Сможешь запаковать торрихас?

Она замирает, прежде чем повернуть голову, и улыбка, которая расцветает на губах, заставляет меня снова почувствовать себя юным мальчишкой. Вспомнить те дни, когда она усаживала меня на табурет у прилавка, угощала яичницей и тостами и напоминала, чтобы я не лез в неприятности.

Она подмигивает.

— Все будет сделано, красавчик.

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

ДЖОРДЖИЯ

Я занимаюсь тем, чего никогда прежде не делала: бездельничаю.

«Это только до тех пор, пока я не наберусь сил».

Именно это я твержу себе, сидя в своем рабочем кресле, навалившись на стол и опершись щекой на руку, пока пытаюсь закончить работу над бумагами.

Хреново, что у меня нет обеда. В довершение всего, у меня даже не хватает сил заказать доставку еды. Проверять эти досье и нажимать несколько клавиш на компьютере, чтобы распечатать необходимые бумаги и завершить свои дела, довольно-таки утомительно.

Еще хуже то, что голоса мертвых никогда не звучат в моих аудиозаписях, независимо от того, какой труп со мной разговаривает. Я переслушивала записи, будучи уверенной в том, что каким-то образом прослушала их. Но с каждым включением звучит лишь тишина.

На каждой записи записан только мой голос, а значит, у меня нет доказательств, которые я могла бы предоставить Бронсону — или кому-то еще, если на то пошло.

Впрочем, в последние несколько часов было хотя бы одно спасение: ни одно тело не взывало ко мне. Они оставались мертвыми… и безмолвными.

До сих пор я как на иголках. Не знаю, что мне, черт возьми, делать. Как я могу оставлять без внимания слова этих людей, умоляющих меня сообщить Бронсону? Те же люди, которые говорят мне, что были убиты Скорпионам? Как же мне пропустить мимо ушей слова мужчины, которые только что сообщил мне, что Бронсон прикончил его?

И как мне отдалиться от Бронсона, когда все кругом, кажется, обрушивается на меня?

Как бы в довесок к этому вопросу, без пятнадцати двенадцать на мой рабочий телефон вновь звонит. Как по команде, мой желудок разражается громким урчанием от голода. Все мои усилия уходят на то, чтобы протянуть руку и ответить на звонок.

Это снова Лесли, и она сразу же приступает к сути:

— Милая, кем бы ни был этот счастливчик, он намерен добиться твоего расположения.

Я неуверенно спрашиваю:

— Еще цветов доставили?

Она хихикает.

— Нет-нет! Даже лучше. И Пол сказал, что занесет доставку, так как у него сейчас свидание за обедом.

У Пола свидание за обедом? Это радует. Эгоистично надеюсь, что это поможет ему наконец-то отвлечься от меня.

Лесли весело продолжает:

— Я попросила его поторопиться, пока никто из этих балбесов не стащили ничего.

Я хмурюсь. Что, блин, такого мне доставили?

— Ладно, спасибо, Лесли.

Как только я слышу характерный звук, свидетельствующий о том, что дверь в морг открывается по пропуску, я упираюсь слабыми предплечьями в стол и резко выпрямлюсь на стуле.

— Я в своем кабинете, — окликаю я.

Минутой позже он входит внутрь, неся большой полиэтиленовый пакет, источающий аппетитный запах.

Пол приветствует меня с улыбкой.

— Доставлено для тебя. — Он кладет пакет на сиденье стула рядом со мной, так как мой стол завален стопками папок.

— Спасибо, что занес.

— Красивый букет. — Однако едкий и полный неодобрения тон Пола говорит об обратном. Если это не было достаточно очевидно, то это видно по тому, как он смотрит на цветы, словно они совершили какое-то гнусное преступление.

Он резко отступает назад и сует руку в карман.

— Я не смогу остаться и поесть за компанию с тобой, потому что встречаюсь кое с кем за обедом.

Выражение его лица обнадеживающее, и складывается мнение, что он ожидает от меня какой-то реакции. Возможно, возражения, хотя я, признаться честно, предпочла бы поесть одна. В конце концов, это уже привычка.

— Приятного аппетита. — Одариваю его, как я надеюсь, яркой улыбкой, но его собственная улыбка немного суровеет в ответ.

Неловко получилось. Особенно когда он задерживается у дверей кабинета.

— Ну, мне нужно вернуться к работе. — Я жестом показываю на свой компьютер и досье перед собой.

— Разумеется, разумеется. И тебе приятного аппетита. — Он разворачивается, его шаги становятся тяжелее, превращаясь почти в топанье, когда он выходит из морга.

Я закрываю глаза, как только за ним закрывается дверь, снова погружаясь в тишину.

Пытаясь забыть о неловком общении, я сосредоточиваюсь на аппетитном аромате, исходящем из пакета. Что бы ни находилось внутри, это избавляет меня от необходимости заказывать сэндвич, так что я