Клетка. Жена монстра - Ева Трезор

Анжелика. Ленка, курва, масла подлила со своим сыном, который к Мирону не имеет отношения. Потом сделка с Ивановым и смерть отца. Сомневаюсь, что он вообще кому-то сказал, куда отправляется, — Сеня задумчиво смотрит в окно. — Хотя…

Он достает телефон и набирает кому-то.

— Соня, привет! Узнала? Значит богатым буду, — смеется Сеня. — Софийка, слушай, тут такое дело. Я Романова не могу найти уже несколько недель. Он случайно не заваливался к вам в отель?

Повисает пауза, не могу разобрать, что ему отвечают.

— Софийка, мы же давно знакомы, не ври. Я тебе заплачу больше, чем он. Ничего он тебе не сделает, прекрати, — он внимательно вслушивается. — Я сейчас буду.

Сеня завершает вызов и смотрит на меня.

— Нашел.

Арт Сени, как и обещала, в телеграм-канале Eva_Tresor

Глава 25. Мирон. Неожиданный союзник

Почти месяц я не интересуюсь отцовским бизнесом, все полномочия есть у его заместителя, и подписи Анжелики хватит. Мне больше не интересно. Я, кажется, проиграл войну. И не только ее. Я проиграл свою жизнь.

Я не приехал на похороны отца. Мне было тяжело представить себя там. Не оправдал его надежд, потому что не разделял его интересы. Не поддержал мать в трудную минуту, потому что — плохой сын.

Если б отец мог — прогнал бы меня даже с собственных похорон, поэтому я и не пошел.

Месяц не видел Анжелику — и не тянет. Она в объятьях этого придурка. Придурка, который отнял у меня все. И я уверен, что сейчас он намеренно гробит наш семейный бизнес.

И виноват в этом только я.

Часы тикают — я бездействую, чертов слабак.

Отец часто винил меня в том, что я не довожу дела до конца. И он был чертовски прав. Добей я тогда Иванова — не знал бы проблем. Но… тогда я бы просто потерял Анжелику. Тот дождливый вечер и ее заплаканные глаза, полные надежды, хотя она не знала жив он или нет. Но я знал, что он жив. И, если бы я тогда не вызвал скорую, — она возненавидела бы меня навсегда за его смерть.

Гори оно все огнем!

Захожу в клуб, направляюсь к стойке. Все, что я сейчас хочу — это вычеркнуть себя из списка живых, хотя бы на пару часов. И этот клуб — идеальное место для самоуничтожения. Смесь вкусного алкоголя и потерянных надежд. Добро пожаловать. Чувствую себя здесь, как дома, а главное — всегда желанным.

— Виски.

Бармен быстро исполняет мой заказ. Алкоголь привычно обжигает горло. Повторяю.

Глаза сами находят очередную жертву и… даже не одну. Подхожу к двум скромным подружкам возле стойки, которые смакуют коктейли. Фигурки — ничего, сгодятся на одну ночь, глазки горят, дыхание учащается — все до примитивности знакомо.

— Не буду юлить, — произношу, замечая их интерес, — скажу честно. Мне нравится твоя грудь и губки твоей подруги. Я хочу вас прямо сейчас.

— Прямо сейчас? — удивляется рыжая.

— Хочу забыться, — отвечаю я, и мой голос звучит хрипло и отстраненно, и... Отчего-то так серьезно.

Хватаю их за руки и тащу в туалет. Маленькая, не сильно грязная кабинка, пропитанная запахом дешевого ароматизатора и секса без обязательств. Идеально.

Впихиваю их внутрь, захлопываю за собой дверь.

— Ну что, девочки, — говорю я, глядя на них сверху вниз. — Покажите, на что вы способны.

Они смотрят друг на друга, обмениваются понимающими взглядами. Рыжая бросается на меня первой, целует жадно и неистово. Брюнетка снимает мою куртку.

Они сосут, лижут, кусают. Но я ничего не чувствую.

Я закрываю глаза. Вижу Анжелику. Ее улыбку. Ее глаза, ее желание, пытаюсь вспомнить, какова она на вкус. Но этот образ тут же сменяется другим — Анжелика в объятиях Иванова. Она лежит на большой кровати, а он неторопливо раздвигает ее ноги и погружается в мою девочку.

Мою!

Ревность, как кислота, разъедает изнутри.

Отталкиваю от себя рыжую, хватаю за волосы брюнетку.

— Ты будешь моей, — рычу я, — пока я не забуду ее.

— Я буду, кем захочешь, — тянет она, наивно полагая, что это невинная игра.

Толкаю ее на унитаз, не забываю про резинку — не хочу подхватить от этой подруги смертельную заразу, раздвигаю ее ноги.

Вхожу резко и грубо. Она вскрикивает от неожиданности, но не сопротивляется. Она стонет, но я не обращаю внимания. Другой рукой сильно сжимаю грудь рыжей сучки, пристально впиваясь в ее похотливые глаза.

Она тоже хочет, чтобы я отодрал ее прямо здесь, поглядывает на мой член, облизывается, когда я вхожу в брюнетку и на мгновение замираю в ней, потом снова и снова, и снова…

Думаю об Анжелике. Представляю, как Гоша касается ее, как целует ее, как резко переворачивает ее, притягивая ближе за бедра.

Ярость захлестывает меня с новой силой до такой степени, что капилляры лопаются в глазах.

Как обезумевший, двигаюсь все быстрее и быстрее, словно пытаясь выбить из себя эту боль, эту ревность. Наивно полагаю, что смогу… излечиться от этой смертельной болезни под названием любовь.

— Давай! — ору я брюнетке, сильно потянув на себя ее намотанные на кулак волосы. — Шевелись!

Брюнетка вскрикивает, уже сама не рада, что я решил отыметь ее первой.

Рыжая присоединяется к нам, начинает ласкать меня руками. Но я ничего не чувствую.

Кончаю быстро и яростно, извергая всю свою боль и отчаяние в эту грязную шлюху.

Ненавижу ее. Ненавижу всех женщин. И себя тоже ненавижу.

Но, мне нужно еще. Ловлю такси, и мы едем в отель к моей хорошей знакомой, к которой я раньше часто водил девок. Она всегда делает мне большую скидку за мои ахуенные глаза.

Утром едва могу подняться с кровати и почти на ощупь добираюсь до ванны.

Принимаю душ, привожу себя в порядок, если можно так выразиться.

Замечаю, что в комнате есть еще два полусонных тела, которые я разбудил своими неаккуратными действиями.

— Мирон, я вижу твой стояк, — улыбается брюнетка. — Я не против высосать тебя до конца.

— Нет, детка, у меня дела.

— Снова будешь убиваться по своей подружке? — смеется рыжая. — Я подумала, что мы тебе вчера помогли забыть ее.

—