Увольняюсь, Ваша Светлость! - Наталья Варварова

На этот вопрос герцог не стал отвечать прямо:

— Демоны могли бы обходиться одной-двумя получеловеческими ипостасями, но они излишне доверяют звериной мощи. В ущерб разуму… И вот результат. Бешеный собрат, вообразивший себя богом.

К моему удивлению, подробностей я дождалась от Френсиса, который замедлил шаг, прислушиваясь к нашему разговору.

— Папа недолюбливает многосоставные сущности. Он считает, что это вредит концентрации. Всегда приводит в пример предыдущего владыку. Тот, защищая город, сжигал его, обернувшись лавовым монстром, или, отражая нападение варваров в виде дракона, изрядно проредил собственное войско… В общем, папа, чтобы доказать им всем, заключил свои ипостаси в родовой перстень и снял его. И все равно остался самым сильным демоном в столице и, может, во всей Бездне

Мы пришли. В холле стены были облицованы плитами из натурального нефрита с прожилками. Выш и юный лорд обвели магические следы чем-то вроде светящегося мела — и все любовались на профиль минотавра, по щеке и лбу которого в разные стороны расходились причудливые узоры.

Память услужливо подсказала, что по размерам эта голова не уступила бы голове буйвола из моего мира. Вот только принадлежала она скорее человеку.

— Не иллюзия, — с облегчением выдохнула я.

— Здесь он скорее всего грохнул чем-то значительным. Видимо, с ментальным усилением. Несмотря на такой, хм, вид, зверюшка дюже владеет магией мысли. Отсюда и отпечаток, — витиевато изрек Выш.

Он пытался скрывать азарт, но получалось плохо. Слишком долго лепрекон представлял себе это существо исключительно по моим рассказам, а теперь делал собственные выводы. Тут же подключился Френсис, которого все происходящее приводило в чистый восторг.

— Вы сказали про бичи, леди. Следы от них мы тоже нашли дальше по коридору. Скорее всего он применял эти два вида магии. Оглушал приказами и бил энергией — очевидно, по тем поверхностям, где возникали прорехи. Так непривычно видеть полное отсутствие следов огня. Ни за что бы не поверил, что нечто подобное водится у нас в Бездне, — мальчик аж проглатывал слова, не успевая за собственной фантазией.

Он ухватил Конвея за рукав. Герцог, кстати, сохранял такой вид, словно явился к нам с совещания. Ни одного пятнышка на рубашке. Нет, определенно, успел переодеться.

— Папа, раз пытались взломать кабинет, давай пойдем туда. Может, этот монстр проявил себя и там. И почему вы с Вышем так уверены, что бык бился против той стороны, а не за нее?

Слова повисли в воздухе. Конвей хмуро пояснил, что, действительно, обнаружил энергетические ожоги на полу в кабинете.

— Твое предположение верно. Эта образина замыкала разрывы… Представляешь себе, как это? Сначала появляется трещинка, из нее ползут новые, образуются дыры… Он бил по тем плоскостям, где они расплодились, и заставлял сжиматься самые крупные. С остальным расправлялись установленные здесь защитные пологи… За пределами кабинета, в общем, было не так и опасно. Когда мы закончили на юге и я вернулся, то от разлома сохранялись только магические искажения.

Значит, атаковали кабинет лорда. А что же искали? Можно ли связать неудачное (или удачное?) ограбление с попыткой шантажиста достать через меня герцогский перстень? Похоже, тот самый, где спрятаны некультурные и не особо умные ипостаси.

— Пойдемте, Джейн. Вам стоит привести себя в порядок. Вы доказали существование этой зверюшки, расслабьтесь, — проворчал Сноу тоном, по-прежнему далеким от дружелюбного. — Заодно посмотрим, почему же нет следов там, где они, по вашим словам, должны быть… Я позже зайду взглянуть на кубок, сын.

Покосилась на Выша. Тот в свою очередь махнул на панорамную застекленную стену, занимавшую весь лицевой фасад. В полной темноте подвесные фонари раскачивались, как маятники. Сумасшедший ветер гнул деревья почти до земли.

— Спокойнее с ним, — беззвучно, одними губами выдал бес.

Как будто я и без предупреждений не чувствовала, что предстояло прогуляться по минному полю. Я шла впереди, герцог за мной.

— В мою спальню, — велел он. — Что вы там забыли с этой тварью?

Я стискивала накидку на груди, понимая, что он, возможно, догадался, что с платьем что-то не так.

— Он был ранен и приказал… Я отвела. И все на этом!… И даже если бы он меня заставил, то ты не смеешь…

Я попробовала войти к себе в комнату, и он позволил. Однако шагнул следом и закрыл дверь.

— Мне тоже надо помыться, как и тебе. Срочно.

В его глазах плескалась тьма. Лучше бы там были языки пламени, ведь я изучила, что он довольно быстро остывал. Что делать с таким Конвеем, я не представляла.

Глава 63

Впрочем, в отличие от Минотавра, даже в таком состоянии он мог поддерживать диалог. Ну, хотя бы технически… А что если рискнуть, скинуть нелепый плащ и показать ему отметку? Этого его либо отвлечет, либо заведет еще больше. Шантажист, однозначно, лишится своего главного аргумента.

Я слышала за спиной глубокое сдавленное дыхание. Всего полшага назад, и я упрусь ему в грудь. Он стиснет меня, почти раздавит в медвежьих объятиях. Губы вопьются в основание шеи, я ухвачусь за него в напрасной попытке не потерять равновесие. А дальше, что же дальше… Кажется, среди худших сценариев маячило связать себя навеки с этим мужчиной.

Не далее как этим утром я собиралась от него удрать. Казалось, что кольцо вокруг меня сжимается. Минотавр, таинственные недоброжелатели, шантажист, затеявший свою охоту. Но теперь ракурс немного сместился, и два моих яростных поклонника — совсем без штанов и в безупречном костюме — грозили объединиться в одного. Причем второй отрицал свою связь с первым.

Вот это я влипла. Развернулась, чтобы взглянуть своим страхам в лицо. Тем более что это несложно. На Конвея я и так могла смотреть бесконечно. Даже сейчас, со вспышками сверхновых в затянутых мраком глазах, он выглядел адски привлекательным. Ноздри демона трепетали. Что там Выш говорил про запах — мучается бедный?

Один догоняет во снах, другой не выпустит наяву. Я запнулась о саквояж, стоявший в углу. Он грохнулся на пол, однако Сноу вряд ли заметил. Он залип взглядом на моих губах. Еще немного и начнет рассказывать, что все это ради моего же блага.

Но демонюка молчал. У него рецепторы посильнее человеческих. Чувствовал, значит, что в моей непрекращавшейся ни на минуту борьбе между страхом и влечением чаша весов склонялась в его пользу. Мозг выдавал что-то вроде: «всего-то разочек попробую,