Жена для Императора морей - Ева Кофей

долгое время выспалась, но поняв, /какую/ смену ей оставил ушедший с красавчиком Вова, ей стало даже жаль, она будто зря отдохнула, ведь сейчас не сможет насладиться этим.

Арктур подходит к ней, держа в руках чёрный матовый футляр.

— К сожалению, с деньгами вышли трудности. Но я дам тебе это, ты сможешь сама продать или оставить у себя. Ты… заслужила.

Анита открывает его и закусывает губу. Вообще-то, она уже перестала думать, что что-то получит, а тут…

— Это меньше, чем я просила, — произносит упрямо.

Арктур смеётся.

— Шутница.

Внутри лежит украшенное рубинами золотое колье и серьги в виде дельфинов.

— Там есть, — добавляет он, — второе дно. Открой. Правда, спрятано там уже не украшение, а просто камни да жемчуга. И всё же…

Анита чуть сдвигает брови и отшатывается.

— Всё же… кто ты такой?

— Король, — улыбается, — если по-простому. И не волнуйся, золото это моё, из дома своего доставил. Бери и ступай, камбала.

— К-к-к… — Анита разворачивается и от греха убегает, едва не свалив с ног горничную по пути.

— Напугал её, таинственный мужчина с сокровищами…

— Разве же мог напугать? — теряется он. — Любовь, люди все такие чудные?

Роман возвращается весь зелёный, с мокрыми волосами, и обводит всех воспалённым взглядом.

— Я что-то пропустил? А Маринка где?

— За Алёшкой побежала. А ты не мог к себе пойти мыться?

— Не добежал бы, — отвечает он честно и смущается. — В смысле, я… Ну, это… В общем, я пойду.

Люба стонет, пряча лицо в подушку.

Арктур тревожится.

— Ты тоже заразилась?! Принести воды?

Точно, кажется, она и хотела пить…

И Арктур открывает для неё бутылку с минералкой.

— Спасибо, — Люба приподнимается, забирая бутылку и отпивая, — такой галантный… А сокровища откуда?

— От русалочки, — подмигивает Арктур. — Ты ей понравилась, кстати. Осторожнее. Их симпатия бывает коварной.

— Она мне тоже… Но я постараюсь… воздержаться.

Люба показываем ему язык.

И Арктур вдруг взбирается к ней на кровать, заставляя её лечь, и нависает сверху.

— Знаешь, о чём я сейчас думаю? — ползёт его горячая ладонь по её бедру.

Люба касается его торса и чувствует, как по телу разливается, будто тёплая жидкость, дрожь.

— Ммм, дай мне хоть… себя в порядок привести.

— Ты в порядке, — отзывается он упрямо, и целует её ключицы, медленно, нежно, щекоча кожу горячим дыханием.

Люба стонет, выгибается, вцепляется в его плечи и шепчет:

— Дай хоть зубы почистить…

— Почистить? — он смотрит на её губы, будто раздумывая, можно всё же поцеловать или нет. — Что-то не так с зубами?

Люба прикрывает рот ладонью.

— Да. Утро ведь.

— У людей по утрам болят зубы? — Арктур нехотя отстраняется.

— Неа…

Люба понимается, вся такая загадочная, вооружённая тайными знаниями, достаёт из шкафа чистую одежду и прячется за дверью.

— Разве вы не чистите зубы после еды или перед сном?

— Мы кое-что едим иногда, чтобы зубы оставались острыми и чистыми. Ты об этом? — он идёт за ней, ведомый любопытством.

— Да, об этом… Эй!

Люба прикрывается полотенцем, когда Арктур приоткрывает дверь.

— Хочу посмотреть на тебя.

— Выйди! Смотреть можно только после свадьбы! — со смехом заявляет она. — Помнишь, что я говорила про сокровенный цветок?

— Но… — теряется он, и всё же прикрывает дверь, оставаясь за ней. Уступает. — Значит, после свадьбы, хорошо. Поговорим потом об этом? Вижу, ты всё решила?

— Да нет же… — Любе становится его жаль. — Ты просто… дай мне сделать утренние дела, я скоро выйду к тебе!

— Хорошо, я жду. Любовь, — он лбом прислоняется к двери. — А можно узнать нечто странное о людях? У нас есть множество предположений, но точного ответа неизвестно. Зачем вы так часто лежите под солнцем?

Слышится, как бежит вода, и с ней мешается голос Любы:

— А ты у Валеры спроси, если его увидишь, друга Ромы. Он большой любитель.

— К нему подходить страшно, — кривится Арктур. — Как он живым ещё остался?

В ответ он получает лишь лёгкий смех.

Спустя пятнадцать минут Люба выходит к нему в жёлтом лёгком платье, с влажными волосами в полотенце и с зубной щёткой и пастой в руках.

— Вы чистите зубы вот так? — тут же интересуется он и сужает глаза, стараясь ничего не упустить. — ЧуднО. Чудно… А могу я попробовать, ну, полежать под солнцем, чтобы понять вас лучше? В обличии человека, вряд ли я пострадаю.

— Садись.

— Куда? Зачем?

— На кровать.

— Хм, — он садится, выглядя весьма заинтригованным. — Что ты задумала?

Люба с полуулыбкой садится на его колени, задевая широкий торс бёдрами.

— Так удобно?

— Весьма, — делается он тут же довольным, как кот, и обнимает её за талию. — И что дальше?

Она выдавливает немного мятной зубной пасты на свою щётку и, принюхавшись к нему, удивляется:

— От тебя вкусно пахнет.

— Конечно, — непонимающе улыбается он и невесомо проводит костяшками пальцем по её щеке. — Такая красивая… А как ещё должно пахнуть от короля? А это… — косится на щётку, — пахнет своеобразно. Но мне нравится.

— Даже короли не будут пахнуть лишь солью, если выпьют столько, сколько вчера влил в себя ты…

— Вода загрязняется, — парирует он, — но и очищаться сама умеет.

Люба качает головой.

— Нет.

— Умеет… — упрямится он. — Моя умеет.

— То есть ты не терпишь? — усмехается она.

— Что не терплю? — похоже забыл он давний разговор про… пакетик и воду в бассейне.

— Ну, знаешь… Малая нужда. Большая нужда.

— У меня нет больших нужд, я богатый и властный, Любовь.

— Властный, знаю. Пластилин. А теперь открой рот.

— Мм… Хорошо, — и он открывает, зачем-то при этом зажмуриваясь.

Люба одной рукой покрепче вцепляется в его надплечье, другую вместе с щёткой подносит к белым, идеальным зубам.

— Видела бы это Светка, наша стоматолог… — охает и принимается осторожно водить щёткой сверху вниз и обратно. — Как ощущения?

— Сханые, — отвечает он, не закрывая рта, и приоткрывает один глаз. — Оно сегобно?

— Потом сплюнешь… Хотя если проглотишь, ничего, конечно, не случится.

Она с осторожностью