Зачет по тварезнанию - Светлана Нарватова

Когда нам разрешили снять небольшую избушку за забором Академии, парни попытались устроить мне темную. Которая плавно перетекла в мальчишник. Зависть — плохое чувство. Особенно остро они ощутили это, когда как-то Академию накрыло эротической волной. Прибытие девочек на ФаТиТ изменила формы борьбы с магическими откатами, и одна из пар вошла в резонанс. Вот мы с Рулом носились по территории, отыскивая окосорылевшую от неожиданности и «прихода» парочку.

А потом-таки сели и написали статью о феномене силорезонансных явлений в сексуальной практике магов.

Честно говоря, не знаю, чье открытие произвело больший эффект. Морды, правда, никто не бил. Но всего остального было… много. Все же хотели проверить. На собственном опыте.

Я выдохнул только тогда, когда «баба Тоя» тоже согласилась остаться. Уж как ее уговаривала Лайна! Просто до слез, какой был душещипательный спектакль одного актера. Мы с Рулом сидели в первых рядах зрителей. Второй ряд в снятую нами под семейное гнездышко избушку просто не влез.

Тоинет изволила согласиться.

Мы с Прежаном обменялись понимающими взглядами. Не предложи Лайна ей остаться, Тоинет пошла бы требовать и добиваться. А так все остались довольны. Я, например, — тем, что подготовку по тварезнанию магов-боевиков взяла на себя лея Прежан. Маги следующего за нами курса недовольно бухтели. Зато какая у них была успеваемость!

Сам Рул тоже поломался-поломался, но ректор, как выяснилось, его боевой товарищ, уболтал архимага пойти на факультет пространственной магии. Там всегда были проблемы с кадрами. Особенно — с высококвалифированными. Правда, периодически он куда-то исчезал. Официально — в научную командировку.

Но мы-то знаем: раз агент Тайной Службы — навсегда агент Тайной Службы.

Два золотых кубка, несколько статей в авторитетных научных журналах и предложение Рула пойти к нему в магистратуру решили вопрос моего трудоустройства — я остаюсь преподавателем.

Я остаюсь рядом с Лайной.

В нашем ненашем доме, но я обязательно построю свой. И посажу вокруг него сад. И буду гулять там с нашими сыновьями. Я уже и имена им придумал. Только т-с-с!

Как думаете, если декан новоиспеченного факультета через два года уйдет в декрет, это будет не очень неприлично?

Лайна. Окончательный эпилог

Еще год спустя

Статья не шла. Никак. Более того: категорически не сиделось за столом. Я ходила из угла в угол. Гррых, осознав, что хозяйка не в настроении, рассосался еще утром и с тех пор не показывал свое косорылье рыло. Или не показывала?

Год назад мне посчастливилось наблюдать брачный танец тварей. Мы тогда были в гостях у родственников Кея, что само по себе — заповедник косорылов, как вы понимаете. И танцы с саблями. А тут еще Гррых нашел себе парочку в окрестных лесах. За чем я его и застукала. Но все имеют право на любовь. Не мне его судить.

…Что ж так живот тянет?

Во-от.

А в начале зимы Кей забрел в кладовку. И провалился. А потом оказался нос к носу с косорылом. Косорыл узнал о себе много нового. Даже я много нового узнала. И о косорылах с их интимной жизнью. И лексику обогатила. И идеи некоторые на вооружение взяла. В качестве крайней меры воздействия на мужа.

А потом из ямы под Кеем запищали, и в подпольном (во всех смыслах) гнезде обнаружились пять птенцов. Еще слепых. Так что стал наш Гррых Гррыхой. И пробыл ею целых два месяца. А потом в норе нашего окосорылевшего Гррыха появился второй косорыл со вторым выводком. Нет, я, конечно, верю, что косорылы — твари широкой души. Но сомневаюсь, что они готовы поделиться нагретым гнездышком с первой же попавшейся бездомной тварью. Так что теперь вопрос половой принадлежности Гррыха и тварей вообще под большим вопросом. Он, она или под настроение?

Дюжина птенцов от двух тварей окончательно утвердила за нашим факультетом название тварезнания и твареводства. И если Гррых производил двойственное впечатление на моих студенток, то птенцы вмиг растопили их колючие магические сердечки. За право попытаться их приручить, — а другого способа удержать тварь рядом до сих пор не придумали, — чуть ли не драки устраивались. Общество защиты тварей, которое основали мы с Тоинет, резко расширило ряды сторонников.

…А Кея всё еще нет дома. А у меня живот болит.

Вечно Торнсен куда-то исчезает в самый неподходящий момент. Рул говорит, что они ездят по обмену опытом. Но я-то знаю, что это за обмен. Старый, побитый молью, плешивый волчара Тайной Службы делится опытом с молодым, нетрёпаным щенком. Но мальчики имеют право играть в свои мужские игры. Мы с Тоинет смотрим на них со снисхождением.

Прошедшей осенью, чуть опоздав к новому году и второму набору, вышел новый учебник по тварезнанию под нашим совместным авторством. Мы написали его за два месяца. А потом целый год пробивали.

— А на каком основании вы используете в тексте абзац из учебника Бланчифлоер Т. леи Моро? — спрашивали у нас в редакционном совете академического издания.

— Потому что «Бланчифлоер Т. Моро» — это я!!! — ревела подстреленным воплежутем Тоя.

— Не знаю. У вас в документе написано, что ваша фамилия «Прежан», — невозмутимо сообщал нам секретарь. — А Бланчифлоер Т. Прежан и Бланчифлоер Т. Моро — совершенно разные люди.

— Вот, у меня есть свидетельство о браке, — рычала Тоинет. — Здесь синим по пергаменту написано…

— Я тоже что угодно написать могу, — заявил это недоумок. А по сравнению с Торсеном — еще и недоросток.

— Учебник по тварезнанию напиши, — буркнула я, осознав тщетность нашей очередной попытки пробить леево кольцо круговой поруки.

— А меня и старый устраивает!

Вот и весь разговор.

А еще рецензии вроде: «Данное учебное пособие не заслуживает внимания, поскольку в нем отсутствуют упоминания о широко известном подвиде тварей мерзомудрилище». Хочешь — бей, а хочешь — плюй, всё равно ничего не получишь. Однако к лету наш вес в научном сообществе твареведов вырос настолько, что перевесил авторитет многих поколений аристократов редсовета.

Во-от. Так о чем это я?..

— Привет! — раздалось у меня за спиной.

Я от испуга аж описалась.

— Ты что, сума сошел! — набросилась я на Кейрата, указывая на мокрое пятно на платье. — А ведь у меня смердохлестова болезнь с перепугу могла случиться.

И погладила живот.

— Лайна, ты в порядке? — бросился ко мне Кей.

— А что со мной сделается? Сейчас еще поброжу немного и сяду статью дописывать.

— Я тебе дам «сяду»! — завелся Торнсен. — У тебя воды отошли! Ты рожаешь!

— Как — «ты рожаешь»? — возмутилась я. — Я не могу рожать.