Безумные Альфы - Ленор Роузвуд

Я смотрю на нож, разум мечется. Очередная уловка? Очередное испытание?

— Или, — продолжает Валек, — мы сожжём этот мир вместе.

Мои пальцы дёргаются, зудят от желания схватить клинок. Но я медлю, вглядываясь в его лицо, ища хоть намёк на обман. Его выражение нечитаемо — маска спокойной решимости.

— Выбирай, маленькая омега, — рычит он. — Но ты должна сделать свой выбор.

Я даже не успеваю осмыслить его слова, как над нами раздаётся оглушительный грохот. Крыша вагона прогибается внутрь, металл визжит, и вагон разрывает, как ёбаную консервную банку.

Гигантский силуэт заслоняет лунный свет, хлынувший через новую прореху. Нос наполняет знакомый запах кожи и леса после дождя, но сердце узнаёт его раньше всего.

Призрак.

Сердце подскакивает к горлу.

Всё происходит в одно мгновение: рука Призрака выстреливает вниз, пальцы вонзаются Валеку в череп, сжимая его, как шар для боулинга — по пальцу в каждую глазницу. Валек не медлит ни секунды, даже когда Призрак отрывает его от пола. Он взмывает вверх с рычанием и вонзает клинок глубоко в предплечье Призрака.

Леденящий кровь рёв заполняет вагон. Призрак отпускает Валека и с глухим ударом швыряет его на пол. Его лицо скрыто тенью, но пронзительные голубые глаза вспыхивают в лунном свете.

Вагон взрывается хаосом. Огромное тело Призрака обрушивается через дыру в потолке, как карающий ангел. Он — размытое пятно движения, когда падает на Валека. Удар сотрясает весь вагон, металл стонет от силы столкновения.

Голова Валека дёргается в сторону за долю секунды до того, как кулак Призрака врезается в пол. Доски трескаются, щепки летят во все стороны, звук ломающегося дерева тонет в рёве ветра и грохоте колёс о рельсы, видимые через зияющую дыру.

Вагон резко дёргается, меня швыряет в сторону. Я хватаюсь за что попало, лишь бы устоять, пока Призрак и Валек рвут друг друга, как бешеные звери. Их рычание и рёв разрывают воздух, перемежаясь визгом рвущегося металла и треском дерева.

Нож Валека вспыхивает в лунном свете серебряной полосой, когда он полосует по массивному телу Призрака. Но Призрак — сила природы, неостановимая и беспощадная. Его кулаки обрушиваются, как кувалды, каждый удар сотрясает вагон целиком. Чёрные волосы, мокрые от пота, падают ему на лицо.

Вагон опасно раскачивается на рельсах. Я поднимаюсь на ноги, цепляясь за стены. Призрак и Валек сцеплены в смертельном танце, кулаки и лезвия мелькают в лунном свете. Их бросает в стены, вагон ходит ходуном.

Поезд начинает опасно вилять. Мне нужно что-то сделать. Срочно.

— Хватит! — кричу я, но мой голос тонет в какофонии боя.

Они меня не слышат. Они дерутся так яростно и так слепо, что не понимают — ещё немного, и мы пустим под откос весь поезд. Если бы они хоть осознавали это, они бы никогда не подвергли меня опасности.

Мне нужно остановить этот поезд, пока мы все не погибли.

Я рвусь к двери — пальцы смыкаются на ручке как раз в тот момент, когда очередной яростный толчок едва не швыряет меня на пол. Ледяной металл, обжигающе холодный под кожей, когда я дёргаю дверь и распахиваю её. Ветер тут же хлещет мне в лицо, волосы летят в глаза.

Снаружи мир — сплошное месиво теней и лунного света. Мы высоко в горах: рельсы прижаты к краю обрыва, уходящего вниз в непроглядную тьму. Желудок сжимается от вида, но я заставляю себя сосредоточиться.

За спиной Валек сдавленно стонет от боли — Призрак вбивает его в стену. Весь вагон содрогается, сцепка между этим и следующим вагонами опасно выворачивается и сыплет искрами.

Думать некогда.

Я хватаюсь за холодную металлическую лестницу, ведущую на крышу следующего вагона, и подтягиваюсь, пока воющий ветер лупит по телу. Если доберусь до головы поезда — смогу включить аварийный тормоз. Эти грузовые поезда почти никогда не обслуживаются людьми. Управление идёт через спутники, сопровождение — дронами. Впереди нет никого, кто понял бы, что что-то пошло не так, и нажал бы на тормоза, чтобы мы смогли сбежать.

Я поднимаю взгляд — и сердце уходит в пятки.

Шесть дронов держат скорость поезда, выстроившись клином. Их брюха вспыхивают красным, когда они закладывают вираж, и на мгновение я вижу флаг Райнмиха. Этот ебучий багровый крест с двойными перекладинами на чёрном поле. Символ, который годами преследовал мои кошмары.

Для кого-то он означает свободу и безопасность. Но не для меня. И уж точно не сейчас. Сейчас все шесть нацелены на этот поезд.

Блядь.

На брюхе ближайшего дрона мигает красный огонёк, и кровь стынет в жилах. Это не просто камера. Это оружейная система, выходящая на боевой режим. Секунды — и нас сотрут.

Нужно двигаться. Сейчас же.

Но я понимаю — до головы поезда мне не успеть.

И тут я замечаю кое-что. В движениях дронов есть ритм. Крошечная задержка, доля секунды, когда они корректируют строй, подстраиваясь под извилистую горную колею.

Если поймать момент…

Нет. Это безумие. Чистое самоубийство.

Но очередной грохот из вагона за спиной, за которым следует леденящий кровь рёв Призрака и треск выворачиваемого металла, даёт мне понять — выбора нет.

Я глубоко вдыхаю, выжидая эту крошечную щель во времени.

Вот.

Я бросаюсь в пустоту. Моё тело выгибается дугой в ледяном ночном воздухе. На один останавливающий сердце миг я зависаю между мчащимся поездом и краем обрыва — подо мной только тьма.

А потом мои руки смыкаются на холодном металле, и я висну под брюхом одного из дронов. Сердце колотится так, что кажется — оно сейчас стряхнёт меня.

Дрон проседает под моим внезапным весом, двигатели визжат, пытаясь компенсировать нагрузку. Я стискиваю зубы, борясь с ветром, который норовит сорвать меня, пока дроны отрываются от поезда и начинают преследовать тот, на котором я висну.

Ветер воет в ушах, мышцы горят от напряжения. У меня есть считанные секунды, прежде чем остальные дроны вычислят, что я болтаюсь под одним из них. Я впиваюсь взглядом в локомотив впереди — приземистую металлическую тварь, изрыгающую дым и искры.

Я раскачиваю тело, используя инерцию, чтобы направить дрон к голове поезда. Двигатели визжат в протесте, но я стискиваю зубы и толкаю ещё сильнее.

Ещё чуть-чуть…

Остальные дроны выстраиваются за нами, красные огни мигают зловеще. Я почти физически чувствую, как на меня наводятся их системы прицеливания — тонкие волоски на затылке и руках встают дыбом.

Сейчас