Измена. Развод. Моя (не)случайная беременность - Лика Ланц

Я, правда, пять лет как Майская, но Машка по старой привычке так и зовёт меня девичьей фамилией.

Машка, естественно, не рассказала, как ей это удалось. А я, зная её характер, допытываться не стала. Главное – я попаду на чёртов закрытый приём, где смогу поговорить с Рейнером.

– Будешь держать меня в курсе, – приказывала подруга, – я бы с тобой пошла, но, увы. Твой лотерейный билет – это мужчина. А ему нужна только одна спутница.

Я чуть в обморок не упала. Мужчина. Если Вадим прознает – мне конец. Вадик всегда был очень ревнивым собственником. Я даже представлять не желала, что мне предстоит, если эта авантюра раскроется.

– Не дрейфь, подруга! – почувствовала Машка мои колебания. У неё там радар на меня очень чуткий стоит. Да и знает она меня лучше всех, наверное. – Пару часов покрутиться – и детям лингафонный кабинет!

Неплохой аргумент. С этим девизом я и отправилась искать приключения на свою задницу.

_______________

Дорогие мои читатели!

Всех приглашаю в блог, выбрать визуал героини книги!

Кто забыл подписаться на автора?) Кто подписан, тот блог не пропустил)

Глава 5-2

30 августа

Это было ужасно. Немыслимо. Не для меня.

И зачем я только согласилась на эту авантюру?

Машкин то ли знакомый, то ли знакомый знакомых, вился вокруг меня, как павиан.

– Не волнуйтесь, Анна, – сверкал он улыбкой заправского ловеласа, – Я в курсе вашей проблемы. Всё у вас получится.

Я даже имени его не запомнила.

Он проявлял показную заботливость, и видно было, что мои проблемы его не волнуют. Так, слова для галочки. Ну, хоть не отказал – и то ладно.

Мы почти сразу разделились. У него на этом приёме свои задачи, а у меня – одна цель.

Цель оказалась слишком… большой. Высокой, широкоплечей, хмурой. И этот холодный взгляд из-под ресниц – немного насмешливый, слегка заносчивый – промораживал меня до костей.

Илья Рейнер. У него даже имя – как скрежет металла. Как звон меча. Лязг хорошо закалённой стали.

Я таскалась за ним весь вечер, но так и не приблизилась: то момент не подходящий, то слишком много людей вокруг, а у меня деликатная просьба, которую я хотела бы изложить если не наедине, то хотя бы, чтобы поменьше народу при этом присутствовало.

А когда случай наконец-то подвернулся, я позорно струсила. Почувствовала вдруг, что ноги отказывают. Ещё немного – и я грохнулась бы в обморок. По крайней мере, мне так казалось.

Я решила, что мне нужна пауза, и свернула к туалетным комнатам.

Щёки пылали, перед глазами всё плыло.

Внутри прохладно и тихо.

Я открыла кран и плеснула в лицо холодной воды. Стало немного легче.

Надо бы вернуться в зал и сделать ещё одну попытку. Не для того я сюда пришла, попала правдами-неправдами, чтобы отсиживаться по туалетам.

Но в тот миг, когда я уже почти решилась, за дверью раздались мужские голоса.

Мужские?!.. В панике я заметалась по просторному помещению, что больше походило на зал элитного ресторана.

Писсуары у стены сказал о многом. Видимо, полуобморочное состояние сыграло со мной злую шутку: я попала не в женский туалет, а мужской.

Голоса приблизились.

Я заскочила в кабинку и заперлась, снова чувствуя, как бешено колотится сердце.

Я забралась на унитаз. Чтобы никто не увидел. Чтобы не опозориться.

Не знаю, что мной двигало. Наверное, ужас и паника.

Слышала, как открылась дверь.

Хорошо что ума хватило не надеть туфли на высокой и тонкой шпильке. Предпочла красоте комфорт и тихо радовалась этому. Если слово «радость» вообще можно применить к моему состоянию.

Я слышала уверенные шаги по помещению.

– Чисто, Илья Эдуардович, – глухой голос гулко звучал в большом помещении с высокими потолками.

И, наверное, всё обошлось бы, если бы не «Илья Эдуардович».

______________

Не забывайте добавлять книгу в библиотеку - так вы никогда её не потеряете.

Всегда рада вашим комментариям, "сердечкам"!

Ваша поддержка невероятно вдохновляет!

Крепко обнимаю.

Лика.

Глава 6-1

Я так часто повторяла это имя про себя, что стала его ненавидеть, и чувствовала лёгкую тошноту.

От неожиданности, а может, от испуга, я выронила сумочку из рук.

Та тяжело шлёпнулась на пол, раскрыла пасть, словно только этого и ждала, и злорадно вывалила из нутра почти всё, что в ней находилось.

Звонко цокая, покатилась по полу помада. Полетел неизвестно куда телефон. Что-то ещё рассыпалось и звенело, а я стояла на унитазе, раскорявишись, прижав руки к груди и закрыв глаза от ужаса.

«Только не это! Только не это!» – повторяла я в панике, услышав стук в дверь кабинки и грозный окрик:

– А ну выходи!

Охранник высадил дверь за три толчка плечом. Но я почти ничего не слышала из-за шума в ушах да галопа сердца, что стучало где-то в горле.

Затем меня сдёрнули с унитаза, грубо прижали к стене.

Чьи-то большие руки бесцеремонно облапали от шеи до задницы. Большая ладонь вклинилась между ног.

Я пискнула, придушенная, раздавленная, униженная.

– Что вы себе позволяете?

Голос звучал жалко и пискляво.

Расплющенная о стенку кабинки грудь мешала дышать.

По груди, животу и бокам чужие беспардонные руки тоже прошлись.

– Чисто. Ничего нет.

– А что вы хотели найти? – наверное, бесцеремонность всколыхнула в душе возмущение и вернула смелость. – Бомбу?

– Эта девка таскалась за вами весь вечер. Я заметил, – многозначительно произнёс охранник. – Я в её сумочке пороюсь. И в телефоне.

Девка. Я задохнулась.

– Да как вы смеете! – получилось тихо, наверное, от сдерживаемой ярости.

В ростовом зеркале напротив отражалась растрёпанная, с алыми щеками я. Скромное чёрное платье на бретелях показалось вульгарным. Может, он и прав. Я совсем не походила сейчас на учительницу. Скорее – да. На ту, кем он меня обозвал.

Моя цель, мой объект стоял рядом и разглядывал меня с искрой интереса в глазах. Взгляд оставался холодным и немного брезгливым, будто ему таракана под нос подсунули.

– Майская Анна Романовна, – прочитал он медленно данные из моего паспорта, что услужливо подсунул ему секьюрити. Изучал его вдумчиво, будто важный документ, поданный на подпись. – И чего вы хотели, Анна Романовна?

Вот он. Шанс. Пусть и в мужском туалете. Но шанс! Я не должна его упустить!

– Я… мне… – заблеяла, с ужасом понимая, что растеряла слова,