Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли! - Екатерина Ильинская

И так как других заказов на сегодня у Шалии не было, она предложила отправиться немедленно, взяла необходимый инвентарь, артефакты и другие неизвестные мне приспособления, и мы вышли на освещённую солнцем улицу, наняли извозчика и покатили к дому номер 32 по Книжной улице. Моему дому.

— Ого! — сказала Шалия, когда оценила перспективы и заглянула в пролом в полу. — Тут как будто боевые действия были.

— Угу, — подтвердила её выводы я и поморщилась. — При выносе хлама уронили шкаф.

— Что ж, не вижу причин откладывать. И пусть в этом мире станет чуть больше порядка и чистоты.

И девушка начала творить магию. В прямом и в переносном смысле слова. Тряпки, ведра, швабры сами двигались в такт движению её рук, артефакты вспыхивали по команде, а в помещении становилось ощутимо чище и свежее.

Решив не мешать Шалии работать, я кивнула ей и вышла на улицу. Было бы неплохо купить булочек и кофе для нас обеих. Не знаю, как девушка, а я бы не отказалась перекусить — ела я ещё перед посещением первого агентства, а это было очень и очень давно, так что пора было навестить примеченную в паре кварталов от дома кондитерскую. Наверняка там упаковывают еду и напитки с собой.

До кондитерской оставалось всего ничего — я уже видела вывеску, а нос дразнил бесподобный запах сдобы, — когда на глаза попался Он. Дирхов Эрнет Хантли, да чтоб в него Ина плюнула! Я тут же спохватилась, мысленно попросив прощения у богини красоты, плевок которой равнялся пожизненной неудаче в любви. Всё-таки гадалкам не пристало навлекать беду на людей, но как же трудно было сдержаться!

Разговаривать с журналистом не хотелось, но спрятаться было некуда: на залитой солнцем улице было до безобразия безлюдно. Только пара голубей сидела на брусчатке, и несколько их собратьев кружили в воздухе. Да и не собиралась я показывать, что боюсь. Уже не боялась. Просто не хотелось опять слушать обвинения, спорить, убеждать и чувствовать себя полной дурой. Сделав вид, что ничего вокруг не замечаю, я расправила плечи и пошла ко входу в кофейню.

— А, госпожа Ковальд, я так и знал, что вы где-то поблизости.

А вот Эрнет Хантли игнорировать меня не стал, а ведь мы могли просто разойтись каждый по своим делам. Увы, увы, он не оставил мне шансов пройти мимо.

— Господин Хантли, какая встреча. Тоже ходите в эту кондитерскую? Может, посоветуете, что заказать? — Я улыбнулась, но моё фальшивое дружелюбие никого, конечно, не обмануло, и вопрос был попросту проигнорирован.

— Ваша птица нагадила мне в кофе. — Эрнет подошёл и обвинительно ткнул в меня стаканчиком. Теперь в чёрную жижу задумчиво смотрели мы оба. На поверхности плавало небольшое голубиное перо.

— Это чья-то чужая. У меня вообще нет домашних животных. И тем более птиц, — возразила я.

В гладкой поверхности кофейного напитка отражался кусочек неба с кружащимися в нём голубями.

— То есть вы хотите сказать, что это случайность? То, что птица нагадила в кофе почти сразу после того, как вы мне этого пожелали? И вы сами совершенно случайно оказались рядом?

Он хмуро посмотрел на меня, а я подняла глаза на него. Сердце ёкнуло, но я не поняла по какой причине: от привлекательности мужчины или потому, что моё предсказание сбылось, а это меня всегда волновало.

— Это не случайность. Это было спонтанное предсказание. — У меня родилась надежда, что сейчас Хантли поверит, но она тут же умерла, когда он произнёс свою коронную фразу максимально скептическим тоном.

— Да, конечно.

И мы оба снова уставились в стаканчик с кофе. Словно от нашего обоюдного желания перо и м-м-м… другие субстанции из напитка могли исчезнуть.

— Я, кстати, не успел хлебнуть, — поморщился журналист. — Так что не сбылось «спонтанное предсказание». После вашего пожелания я весьма осторожно относился к напиткам.

— Так и должно быть, — кивнула я, всё ещё глядя вниз, но ощущая взгляд Хантли на себе. — Кто предупреждён, может изменить будущее и избежать неприятностей. Пусть даже это просто скверный кофе.

— Не верю ни одному слову, — спокойно сказал журналист и сунул мне в руки стакан. Я так растерялась, что даже взяла. Посмотрела на мужчину, вопросительно выгнув бровь. — Пить его, конечно, нельзя. И я убежден, что именно вы это подстроили, хотя никаких доказательств нет.

— Это судьба, — пафосно произнесла я, подпустив в голос немного таинственных завываний, как делали уличные шарлатаны. Смех едва удалось сдержать, но я уверена, что Эрнет отлично понял, что я его дразню.

— Да, конечно, — ещё холоднее ответил он, но потом совершенно неожиданно для меня улыбнулся шальной мальчишеской улыбкой, от которой сердце пропустило удар. — Тогда считайте это скромной платой за предсказание. — Он широким жестом показал на стаканчик в моих руках.

— Эй! Это испорченный кофе! — возмущённо воскликнула я. — А предсказание было самое качественное! — Почему-то хотелось, чтобы Хантли улыбнулся ещё раз. Но не сбылось.

— Я его не просил. Я в это не верю. И, наконец, я не выпил свой кофе, вероятно, по вашей вине. Будет справедливо, если вы избавитесь от него вместо меня.

Во всех его словах сквозила такая убеждённость, такая уверенность в собственной правоте, что я решила не спорить — всё равно шла в кондитерскую, где этот кофе быстро выльют в канализацию. Так что я просто отсалютовала Эрнету стаканчиком, небрежно кивнула на прощание и отправилась в кафе. Продолжая невольно улыбаться. Пусть журналист и не верил, но я-то знала, что этот раунд остался за мной.

Глава 5

За прилавком в кондитерской стояла зеленоглазая блондинка, чем-то похожая на мою младшую сестру. Нет, их, конечно, нельзя было перепутать — другие черты лица, рост, жесты, — но открытый взгляд и доброта, читающаяся в мягкой улыбке, на секунду перенесли домой. На эту же секунду я позволила тоске и одиночеству завладеть мной. Но только на одну секунду.

— Добрый день, желаете кофе?.. — начала хозяйка кондитерской, но увидела у меня в руках уже наполненный стаканчик, и протянула растерянно: — О-о-о…

— Добрый, — улыбнулась я. — Можно этот кофе вылить, а мне дать с собой два новых? И шесть булочек на ваш выбор.

— А что не