Монетка для Элли - Валерия Аристова

Тут музыка прекратилась, и молодые люди разомкнули объятья. Анджела поискала глазами Элли и тут же увидела ее. Элли стояла одна посреди залы, а партнер ее куда-то делся.

Лорд Генри проследил взгляд кузины. И тут ему в глаза ударил яркий свет, отражаемый невероятным ожерельем девушки в белом, что стояла одна в окружении толпы и будто светилась внутренним светом. Он растерялся и выпустил руку мисс Анджелы.

Это была та самая девушка, которую он видел на камне, и то самое ожерелье, которое он видел во сне.

— Простите, — он отступил, надеясь, что виденье развеется.

Анджела посмотрела на него и подняла брови. А лорд Генри, потрясенный совпадением, вдруг развернулся и бросился куда глаза глядят, чтобы только выбраться из собственного сна. Уже на улице, обнаружив себя под дождем без плаща, он смотрел на окна бальной залы и, наконец очнувшись, понял, что натворил. Он бросил кузину после танца одну, и выказал себя невоспитанным мужланом. Хотя пусть это будет маленькая месть ей за то, что напросилась сопровождать его. Он, вместо того, чтобы подойти к девушке-лебеди, бежал от нее и так и не узнал, кто же она на самом деле! У него был шанс познакомиться с ней. Танцевать с ней. Но он сбежал, как трус, сбежал, будто за ним гнались черти. Теперь же костюм был испорчен, и о возвращении на бал не могло быть и речи.

Кто же она такая… девушка-лебедь? Дочь какого-нибудь знатного человека, принцесса из сказки? Волшебница и фея? В его глазах так и сияли отблески ожерелья, но еще ярче сияли ее синие глаза. Огромные, невероятно красивые, будто заглядывающие в самую его суть.

Ветер бил в лицо, а дождь насквозь промочил одежду. Генри наконец оторвал глаза от окон, где танцевала его фея-лебедь, и поплелся в сторону своего дома, видневшегося серой массой в конце улицы.

Раз эта девушка была на балу, он обязательно еще встретит ее.

…

— Я в последний раз спрашиваю, Элли, откуда у тебя это ожерелье?

Сэр Майкл сидел, закинув ногу на ногу, и нахмурив брови взирал на свою приемную дочь.

Элли молчала, глядя в пол.

— Элли, если ты мне не скажешь, я вынужден буду отказать тебе от дома.

Анджела пискнула, закрыв лицо руками. Она и леди Эстер сидели поодаль и наблюдали за этой странной сценой. Элли стояла, будто Жанна дАрк на допросе, и молчала.

— Если вы хотите знать, сэр, не украла ли я его, — наконец проговорила она, — то нет, не украла. Это ожерелье принадлежит мне.

— Откуда ты его взяла? — сэр Майкл повысил голос.

Элли вскинула голову.

— Оно много лет пролежало закопанным в земле. И я достала его, чтобы надеть на свой первый бал.

— Но… — сэр Майкл запнулся, — но такая дорогая вещь…

— Ожерелье принадлежит мне, — повторила Элли уже тверже.

— От кого ты получила его?

Девушка молчала. Анжела замерла, боясь, что Элли скажет грубость, а то и вовсе промолчит, и отец и правда выгонит ее.

— Я получила его от моего отца, сэр Майкл, — наконец ответила Элли.

— И кто же твой отец? — он подался вперед.

Элли пожала плечами.

— Я никогда его не видела.

Дверь к тайне, приоткрывшаяся перед семейством Хамилтон, захлопнулась. Сэр Майкл еще несколько раз пытался узнать что-нибудь про отца Элли, но та говорила, что не помнит его, и как попало к ней ожерелье тоже не знает. Оно было у нее всегда, и она закопала его в землю, когда пришла в Ливерпуль.

— Откуда ты пришла в Ливерпуль? — прорычал сэр Майкл.

Элли пожала плечами.

— Я долго шла. Долгие дни.

— Вот что, Элли, — сэр Майкл поднялся и возвышался над ней, как гора, — ты много лет пользовалась моим доверьем. Ты много лет была мне дорога, как родная дочь. Но я вижу, что все эти годы ты мне врала! Я ненавижу ложь. Поэтому забирай свое ожерелье и иди туда, откуда пришла.

Анджела заплакала, а Элли, казалось, ничуть не была расстроена. Она спокойно смотрела на сэра Майкла, будто он пожелал ей спокойной ночи, а не отказал от дома.

— Я благодарю вас, сэр Майкл, за все добро, что вы мне сделали, — наконец сказала она, — и надеюсь, что вы позволите переночевать в этом доме последнюю ночь, чтобы не идти в темноту. Завтра утром я покину вас.

Она развернулась и ушла, а леди Эстер и Анджела попытались успокоить взбешенного лорда Майкла. Тот немного пришел в себя, но повторил, что больше не желает видеть обманщицу в своем доме.

— Я могу дать ей денег. Но пусть живет в другом месте, — сказал он, и это прозвучало, как приговор.

Наконец, когда стало очевидно, что уговорить сэра Майкла смилостивиться над Элли невозможно, леди Эстер отправилась к воспитаннице, чтобы приказать собрать ее вещи. В голове ее созрел план, как хотя бы временно спасти Элли от голодной смерти. Под звук рыданий Анджелы и полное безразличие Элли к своей судьбе, леди Эстер командовала служанками, а наутро нагрузила вещами Элли карету.

— Наш кузен граф Лостер пригласил погостить меня и моих дочерей в его доме, — сообщила она мужу, проснувшись с рассветом, — поэтому мы уезжаем с вашего позволения.

Сэр Майкл, будучи не злым человеком, готов был бы взять свои слова насчет Элли обратно, но с интересом наблюдал, что вытворит его супруга. Леди Эстер развила бурную деятельность, и вскоре обе девушки и она сам погрузились в карету и отправились в имение графа Лостера.

— Граф Лостер явно не ожидает, что одна из кузин переселится к нему, — усмехнулся сэр Майкл, смотря в окно на отъезжающую карету, — даст Бог, и замуж пристроят строптивицу.

Он еще постоял, усмехаясь в усы, потом подошел к конторке и принялся писать письма в Лондон. Семь лет назад в Лондоне или другом крупном городе Англии пропала знатная девочка десяти лет, писал он премьер-министру. Нужно непременно отыскать ее семью. Сэр Майкл задумчиво смотрел на бумагу. Элли удалось надуть его. Он поверил, что она, возможно, дочь какой-нибудь гувернантки. Но дочери гувернанток не надевают на первый бал ожерелья, стоящие дороже самого дома, где проходит бал.

…

Лорд Генри с самого утра был не в духе. Он достаточно быстро добрался до именья верхом, и долго рассматривал открывшийся издали вид на серый старый дом, заросший мхом и вьющимися растеньями. Вид этот вызвал у него какую-то тоску, и подъехав к дому, и познакомившись со слугами, он первым же делом приказал убрать растенья. В конце концов, дом должен выглядеть прилично, а не быть похожим на куст.

Парк был в полузапущенном состоянии. Дорожки расчищались, но цветы не высаживались. Поляны зарастали травой, которую иногда косили, и выглядело все не менее уныло, чем сам дом. Впрочем, он не ожидал, что именье будет выглядеть, как именье его отца, где к благоустройству приложила руку его мать, любившая порядок во всем.

Доход земли приносили достойный, лорд Генри долго листал бухгалтерские книги, от которых у него сводило челюсть, слушал дворецкого, расписывающего свою работу в лучших красках, что никак не вязалось с состоянием поместья. А потом по вымощенной аллее застучали копыта лошадей, и лорд Генри вспомнил, что пригласил к себе тетушку с двумя дочерьми. Он хлопнул себя по лбу, приказал экономке срочно подготовить комнаты, а сам спустился вниз, чтобы принять гостей.

Карета подкатила к самому входу. Лошади стали, с запятков спрыгнул лакей и отворил двери. Сначала появилась леди Эстер в дорожном платье и шляпе с черными перьями, потом мисс Анджела, невероятно хорошенькая в голубой накидке, а следом…

Лорд Генри замер, ни в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Следом за мисс Анджелой спустилась из кареты хрупкая юная девушка, чьи каштановые волосы были стянуты в простую прическу, полускрытую маленькой соломенной шляпкой. Синие глаза спокойно смотрели на него. Незнакомка его не знала. Лорд Генри сглотнул. Она не видела его на корабле, и не видела в бальной зале. Она смотрела без всяких эмоций, и губы ее тронула вежливая улыбка.

— Лорд Генри, с мой дочерью мисс Анджелой вы уже знакомы, — услышал он голос тетушки, — прошу позволения представить вам и мою воспитанницу, мисс Элли Лайт!