Инквизицию вызывали? Подработка для ведьмы - Лидия Милеш

Защитник устало скривился.

— Достопочтенные судьи, — обратился он значительно тише и спокойнее своего оппонента. — Давайте только не будем сейчас петь дифирамбы нашей инквизиции. Если мой дорогой коллега решил продолжать в таком духе, то пусть молодые послушают, а нам бы тогда на обед сходить.

Судьи одобрительно закивали. Выслушивать подобные речи с самого утра явно не входило в их планы.

— Согласен, — сказал судья справа. — Фесставир Оливер третий прямо озвучил мысли достопочтенного суда. Возможно, всем будет лучше, если мы сразу перейдем к сути дела. О доблести наших дорогих инквизиторов мы прекрасно осведомлены и без дополнительных рассказов обвинения.

Лив улыбнулась. А Валерот, оказывается, знает, к кому обращаться в безвыходных ситуациях. Надо будет купить ему самый большой и вкусный кусок мяса, а потом почаще прислушиваться к его советам.

Тем временем защитник продолжил:

— …у меня есть факты, есть доказательства, что этот добропорядочный молодой человек живет исключительно своим трудом и никогда не был замечен в колдовстве.

— Доказательства? — пренебрежительно кинул обвинитель. — Прошу, мои свидетели.

В зал ввели двух мужчин и трех женщин. Некоторых из этих людей Лив видела в тот день на площади.

— Среди свидетелей есть госпожа, которую заколдовал этот мерзкий колдун и заставил сбежать к какому-то бродячему музыканту.

Фесс откровенно засмеялся.

— Я вас умоляю. За все свои годы я видел столько жен, которых путал бес, заколдовал колдун, вели звезды, ставшие не в том порядке, погода, случай, боги… этот список можно продолжать бесконечно. Хотя, если у него где-то все-таки и есть конец, то последним в списке будет значиться ваш покорный слуга. — Он поклонился под громкие смешки в зале. — И вы, мой дорогой коллега, тоже в списке, насколько я помню.

Обвинитель покраснел. Толпа засмеялась.

— Да как вы смеете!

— Забегая немного вперед, могу сказать, что в ходе допроса нам придется поднять всю подноготную достопочтенной госпожи, рассмотреть со всех сторон ее отношения с мужем и ее знакомство с тем самым бродячим музыкантом. И да-а-а… — Фесс обратился к зрителям. — Мы с вами узнаем каждую секунду той ночи.

В зале одобрительно загудели и засмеялись, судьи тяжело вздохнули, понимая, насколько может затянуться процесс. Обвинитель недовольно поджал губы, видимо, они и не ожидал, что хоть кто-то возьмется защищать колдуна. А одна из женщин на скамейке свидетелей вскочила со своего места и рванула к выходу настолько быстро, насколько позволяли ей юбки.

— Выпустите меня! Выпустите меня сейчас же! — прокричала она двум охранникам.

Судья слева дал знак открыть двери.

— Что ж, — довольно сказал Фесс. — Продолжим. Как я понимаю, на одного свидетеля у нас стало меньше…

И разбирательство понеслось с бешеной скоростью. Все теории обвинителя разбивались о доводы защитника. Пока мужчина в черной мантии раз за разом строил абстрактные и недоказанные гипотезы, Фесс умело апеллировал фактами, играл на публику и судей, уходил от прямых вопросов и разбирал по косточкам каждого свидетеля.

Это нравилось судьям. Это нравилось людям в зале. Это безмерно нравилось Лив. Фесс был лучшим. И им повезло, что в этой битве он был на их стороне.

К концу третьего часа обвинитель был вымотан. Фесс — воодушевлен. А все в зале суда уверены, что Альд — обычный работник у мясника, который просто оказался не в то время и не в том месте.

— Я думаю, мы можем огласить приговор, — сообщил судья в центре, попросив у секретаря гербовый лист, на котором он своей рукой напишет решение, а потом все трое поставят печати.

По залу пронесся одобрительный гул. Защитник и обвинитель устало сели на свои места. Лив торжествовала. Решение было понятно всем, а его озвучивание и запись на бумаге — простая формальность.

— Стойте! — неожиданно для всех раздался громкий голос.

В зал из темноты прохода вбежал мужчина. Лив не могла рассмотреть его лица, видела только белые волосы чуть ниже плеч, потертый длинный плащ, полы которого едва скрывали меч, и массивные ботинки, полностью вымазанные в грязи.

В три шага мужчина пересек пространство, отделяющее его от обвинителя, и передал тому какой-то предмет.

— Что происходит? — недовольно спросил судья слева.

— Прошу вас, буквально минуту, — ответил обвинитель.

— Достопочтенный суд, — обратился защитник, понимая, что все идет не по плану. — Вы уже начали зачитывать приговор.

— Формально, мы его еще не записали, — ответил судья в центре. — И мне очень интересно, что такое важное заставило прервать работу достопочтенного суда?! Отвечайте!

— Доказательства, — с гордостью заявил обвинитель, обращаясь сразу ко всем.

Мужчина в плаще прошел к стене. Он встал возле угла, стараясь оставаться в тени. Сердце Лив забилось в бешеном ритме и готово было вот-вот вырваться наружу. Что они могли найти? Какие еще доказательства? Суд ведь почти закончен и за три часа все окончательно убедились в том, что Альд невиновен.

— Инквизиция имеет право предоставить доказательства в любой момент, пока не оглашен окончательный приговор, — напомнил обвинитель. — Инквизиция провела обыск дома подсудимого и нашла ЭТО!

Он поднял над головой небольшой длинный прямоугольный сосуд, на дне которого виднелась темная жижа. Люди в зале ахнули. Кто-то схватился за сердце. Лив откровенно не понимала, что происходит.

— Это кристалл смерти, — с гордостью сообщил обвинитель. — Он был найден в доме подсудимого. В его омерзительном тайнике, который он соорудил в стене.

“Этого не может быть, — подумала Лив. — Я осмотрела весь тайник, там ничего не было. Точно ничего не было”.

Ей хотелось выкрикнуть эту фразу и знай она, что так хоть немного поможет брату, непременно сделала бы это. Но вместо нее закричала толпа. И кричала она совершенно другое. Одно только слово: “Колдун!”

— Виновен, — грозно сказал судья в центре. Его голос эхом разлетелся по всему залу, немного успокаивая толпу. — Виновен. Так и запишите! Запишите, сейчас же! А вам, господин Фесставир Оливер третий, я могу порекомендовать только вернуться к делам, которые вы вели раньше, и не лезть в дела с магией и колдовством.

Лив смотрела на происходящее и видела все словно со стороны. Ноги отказывались слушаться, в голове неприятно гудело, в глазах мелькали белые мошки. Она видела, как встают судью и уходят из