Лед и пепел - Мила Дуглас

Роан рванулся вперед, но клинки гвардейцев мгновенно сомкнулись у его горла. Он смог только сказать:

– Молчи, девочка. Они нелюди.

Александр замер на мгновение и сильно ударил по лицу старого Роана. А потом выдохнул, резко поднял голову и выпустил ее руку.

– Неужели ко мне в гости пожаловала сестра Мирреля Де Лиса. Занятно. Пришла спасать племянника короля Вечнолесья? И кто же его отравил?

Тэссия сразу же поняла кто перед ней – его осанка, облик. Осознание накрыло девушку. Сам король Александр Греймарк. Возможный убийца ее брата. Недолго думая, Тэсса просто взяла и плюнула ему в лицо.

Теплая капля ударила ему в щеку. И тишина. Даже гвардейцы застыли, будто пораженные молнией.

– Монстр… – прошипела Тэссия, её голос дрожал, но не от страха. От ненависти. – Убийца. Ты даже не человек – ты просто… кусок льда.

Александр не двинулся. Не смахнул. Только глаза… Лед в них треснул.

– Очень смелая, – прошептал он. – И очень глупая.

Он резко дёрнул её за руку, заставив вскрикнуть от боли, и притянул так близко, что она почувствовала его дыхание на своих губах.

– Знаешь, что я делаю с теми, кто смеет плевать в лицо королю? – его шепот был тише змеиного шипения, но каждое слово обжигало.

Тэссия не отводила взгляда.

– Убиваешь? – выдохнула она. – Так сделай это. Докажи, что я права.

Пауза.

Александр вдруг рассмеялся – резко, беззвучно, почти безумно.

– Нет… – он отпустил её запястье, но схватил за подбородок, заставив смотреть в свои стальные глаза. – Я оставлю тебя жить. Чтобы ты запомнила этот день.

Дыхание коснулось ее уха:

– Теперь ты моя, глупенькая дикарка.

Осознание провала накрыло Тэссию с головой. Она вдруг поняла, что наделала. Её взгляд метнулся к Роану – старому другу, почти что дяде, который теперь лежал на полу, зажимая разбитый нос.

– Ваше Величество… – голос её дрогнул, но она выпрямила спину. – Можете забрать меня. Делайте что угодно. Но отпустите дядю Роана. Прошу вас…

Она замолчала, губы её дрожали.

– Умоляю…

Александр медленно повернулся, его ледяные глаза скользнули по Тэссии с ног до головы, будто взвешивая, сколько стоит эта мольба. В уголке губ дрогнула едва заметная усмешка.

– Просишь? Умоляешь? – Его голос стал тише, интимнее, будто они были одни в этой каменной пустоши. – Интересно… А что ты готова отдать взамен, маленькая травница? Ты ведь понимаешь – милость короля стоит дорого.

Он сделал шаг ближе, намеренно нарушая границы ее личного пространства. Его рука в перчатке грубо приподняла ее подбородок, заставляя смотреть в глаза.

– Твое тело? Твое послушание? Или, может быть… твое унижение? – Он провел рукой по ее щеке, наблюдая, как она содрогается от прикосновения. – Я мог бы заставить тебя встать на колени прямо здесь, перед всеми. Заставить просить об этом громче. Чтобы каждый мой воин услышал, как дрожит голос девки из Вечнолесья.

Тэссия замерла, губы ее слегка дрожали, но взгляд не опускала. Александр ухмыльнулся.

– Ах, да… Ты ведь для брата это терпишь? Как трогательно.

Его пальцы впились в ее подбородок чуть сильнее.

Тэссия ахнула, прикосновение Александра обжигало словно провалился под лед и миллионы иголочек холодной воды кольнули кожу.

– Хорошо. Пусть твой старик уходит. Пусть везет свой жалкий корень. Но запомни, глупая… с этого момента ты – моя пленница. И когда я приду за тобой, ты будешь благодарна, что я просто не приказал раздеть тебя здесь, на этом льду, и не наказал за непочтение королю.

Александр еще ниже склонился к лицу девушки и ощутил знакомые нотки запаха – лаванда, весенний ветерок, запах медового разнотравья. Запах… как в замке до пожара. Не может быть. Почти похожий, но другой. Еще мягче, еще волнительнее.

Он резко отпустил ее, пошатнувшись, будто касался чего-то личного.

– Убирайся, старик, и расскажи в Вечнолесье, что случилось с их травницей. Страх – лучший союзник. – бросил он через плечо Роану. – Пока я не передумал.

А затем, уже тише, только для Тэссии:

– А ты… приготовься. Твой брат получит свое лекарство. Но твой долг – куда больше, моя маленькая птичка из Вечнолесья.

И в его глазах вспыхнуло что-то темное, обещающее что-то, от чего сердце Тэссии сжалось, как в ледяном капкане.

Глава 6

Темнота Долины сомкнулась за ними. За несколько дней пути к Дарнхольду Александр не удостоил Тэссию ни словом, но его взгляд – тяжелый и изучающий – преследовал её постоянно.

Теперь она сидела перед ним в седле, его рука стальным обручем сжимала её талию. Каждый шаг коня отдавался болью в изможденным теле, но она держалась прямо, избегая даже случайного прикосновения к нему.

Дарнхольд возник из ночи как кошмар: чёрные башни с кинжальными шпилями, мост над пропастью, скрипящий под копытами. Тэссия сжалась, чувствуя, как каменные стены смыкаются за ней навсегда.

– Нравится твой новый дом, дикарка? – дыхание Александра обожгло шею. – Твои лесные уловки здесь бесполезны.

Во дворе он сбросил ее с коня как мешок. Она едва устояла на подкошенных ногах.

– Приведите её в порядок, – бросил он камергеру. – Но не слишком. Дикость в ней… забавляет.

Комната, в которую ее привели, была слишком роскошной, чтобы быть тюрьмой, и слишком холодной, чтобы быть домом. Шелковые покрывала, серебряный умывальник, окно с решеткой… Позолоченная клетка.

Через мгновение пришла служанка. Женщина избегала глаз Тэссии – будто стыдилась своего участия:

– Надо раздеться и идти в купальню. Там новые вещи для вас.

Когда Тэссия замешкалась, служанка тяжело вздохнула:

– Или позову гвардейцев?

С дрожащими руками Тэсса сбросила одежду – последнюю связь с прежней жизнью. В купальне пар ласкал кожу, но успокоения не принёс.

– Роан доберется. Миррель спасён. А я… вырвусь, – прошептала Тэссия, сжимая кулаки под водой.

Новое платье оказалось предательством: полупрозрачный шёлк обрисовывал каждый изгиб. Она закрыла глаза, ощущая ткань на коже как пощёчину.

Вечером служанка прошептала:

– Король придет. Не разочаруй его.

У окна Тэссия молила солнце не заходить. Напрасно.

Шаги в коридоре. Медленные. Роковые.

Дверь распахнулась без стука. Александр заполнил проём, в руке – серебряный кубок, наполненный вином.

– Белый цвет тебе к лицу, Тэсса, – он сделал глоток вина, глаза блуждали по её телу. – Особенно когда дрожишь.

– Меня так зовут только близкие, – отрезала она, пряча дрожь в кулаках.

Он рассмеялся:

– Гордыня? Мило. Завтра начнём твоё… перевоспитание. А сегодня…

Его пальцы впились в её подбородок. Он вдруг глубже вдохнул запах её волос – лаванду, луговые травы. Слишком знакомо.

– Сними платье, – приказ прозвучал как удар кинжалом.

– Нет.

– Сними. Сама.

Он развернул