Сорванная свадьба. Люблю тебя до неба! - Виктория Борисовна Волкова

поездок. Муж будил нас с девчонками среди ночи. Заспанными сажал в машину и лично, никому не доверяя, гнал в аэропорт. Трясясь от страха, я летела с детьми каждый раз в новую страну. Туда, куда были визы и билеты на ближайший рейс. Ни крыши над головой, ни вещей. Только деньги. Первый раз думала – чокнусь от отчаяния. А потом привыкла. Человек же ко всему привыкает. Приспособилась находить хорошее жилье в аренду, устраивать детей в садик, и себе придумала занятие. Повышала квалификацию. Училась у лучших.

Потом проходило полгода или год, междоусобные войны заканчивались. Альберт прилетал за нами. Клялся, что это в последний раз. А потом все повторялось с ужасающей регулярностью. Вот только после Сеула не обманул. Тот побег оказался действительно последним. Мужа убили в собственном кабинете за два часа до вылета к нам. Мир рухнул. И мне пришлось выстраивать его заново.

Но Олегу знать об этом не обязательно.

– Операцию назначим на среду, – помечаю у себя в ежедневнике. – Вас устраивает?

– Да в любой день, лишь бы поскорее, – бубнит он. Трет переносицу, соображая. Я эти Плеховские фокусы знаю.

– Раньше не получится. Надо анализы сдать и препараты купить…

– А у тебя нет? – обводит Плехов выразительным взглядом мой кабинет.

– Есть. Но не все, – поясняю кратко. – Да и зачем тебе платить наценку? Я дам тебе список. И скажу, на каком складе все можно закупить. Отправишь кого-нибудь…

– Спасибо, – кивает он. – Слушай, а что еще с меня требуется? Давай обговорим все условия.

– Да их немного. Список тебе сейчас дадут, – улыбаюсь Гавриловне, вплывающей в кабинет с подносом. – Анестезиологу надо будет заплатить, сиделкам. Но это все тебе Денис скажет.

– А ты? Твои услуги? – напирает Олег. – Может, мне занять придется, – усмехается криво.

– Я с тебя ничего не возьму, – заявляю категорически.

– Это еще почему? – тянет он изумленно. – Или ты вообще не берешь за операции?

– Когда как, – пожимаю плечами. – У нас клиника частная. Кто может, платит. У кого денег нет, приходит по направлению, – замечаю негромко. – С тебя я ничего не возьму, Олег. Считай, по-родственному…

– В смысле? – удивляется он.

– Твоя мама мне не чужая. Мы с ней хорошо общаемся. Да и жили мы с тобой по-соседству, – добавляю аккуратно, стараясь не забежать на минное поле.

– Спасибо, Лен. Ты – святая, – в сердцах произносит Плехов. – Если что понадобится, только скажи. А еще знаешь что, – мнется, но все-таки решается сказать. – Она бы, – кивает на копию истории болезни. – Она бы по полной содрала.

– Так я не она, – отрезаю резко. И сама себя виню за горячность и обиду.

Глава 7

– Так, вот это и это у нас есть. Не покупай, сами дадим. Вот контактное лицо. Галина Ивановна. Ей позвонишь, скажешь, что от меня. Она все тебе отгрузит в лучшем виде, – водит ручкой по списку с лекарствами Лена. Рассказывает все подробно, как малышу.

Но, видимо, это привычка такая. Да и мне уходить не хочется. Вдыхаю родной запах, вглядываюсь в точеные черты лица, и в груди разливается счастье. Слушаю и ничего не слышу. Смотрю на тонкие пальцы с бесцветным маникюром. Инстинктивно пялюсь на грудь. Все такую же высокую и соблазнительную.

И моментально вспоминаю наши свидания в сарае. Ленка сидит в позе лотоса в одних трусах. Что-то щебечет пританцовывая. Сиськи словно упругие мячи прыгают в такт. А я, обхватив ее за талию, опрокидываю на импровизированную постель. Расстеленное на соломе покрывало, спертое мною у матери и подушка, которую Ленка умыкнула у своей. Хватаю губами розовый сосок…

- Олег, - возвращает меня в реальность строгий голос любимой. – Ты меня слушаешь?

- Прости, задумался, - тру голову. А самого распирает от желания. С Оксаной у нас давно ничего нет. С девчонками молодыми приходится иногда глотать виагру. А тут здрасьте-пожалуйста! Болт в одну минуту вверх подорвался, стоило только вспомнить. Взрывоопасная ситуация. Я еще со стояком в общественном месте не светился.

- Тогда я повторю, - словно учительница вздыхает она. И опять талдычит про лекарства, упаковку и Галину Ивановну. – Я тут все написала, - стукает пальчиком по обведенному ручкой заголовку.

- Спасибо, - улыбаюсь ей. Лена моя. Хочется сидеть рядом и смотреть. Я и на это согласен. Когда подбежала, обняла, чуть не рехнулся. Милая, теплая, родная. Все такая же, как и двадцать лет назад. Прижал к себе и сердце ожило. Заколотилось. А то резало словно кинжал всадили.

Двадцать лет прошло, мать его! И почему я раньше не додумался приехать к Ленке? Знал же, что Альбертика пристрелили…

Но, видимо, любила его моя Лена. Хотя, честно говоря, он и слова доброго не стоит. Но жила же она с ним! Детей родила. И по нему убивалась. Значит, любила.

– Ладно , мне пора, – допив чай, поднимаюсь я из-за стола. – Спасибо еще раз. До встречи, – прощаюсь, а сам не двигаюсь с места. Мне бы обнять ее снова. К груди прижать. Но стою неподвижной колодой.

Ни бэ, ни мэ, ни кукареку.

Набравшись храбрости, делаю шаг навстречу. Но Лена, поджав губы, отходит в сторону.

– За жену не беспокойся, Олег, – произносит бесцветным голосом.

Набираю в легкие побольше воздуха. Собираюсь крикнуть, как на плацу.

Что ты, твою мать, с нами сделала? Почему удрала, не осталась тогда? Почему мне не поверила?

– Кстати, – бросаю откашлявшись. – Оксана призналась вчера. Все было подстроено… Надо поговорить.

– Ребенок твой? – холодно вскидывается Лена. И на лице тут же появляется надменная каменная маска, от которой веет стужей и пренебрежением.

– Ну да, – киваю я, охреневая. Как-то быстро моя Леночка превратилась в Снежную королеву.

– Тогда и обсуждать нечего, – припечатывает она. Делает шаг к двери. Распахивает. – Всего хорошего. Будем на связи, – роняет официально.

И обалдело смотрит на мальчишку, входящего в кабинет.

– А ты тут что делаешь? – спрашивает строго и немного оторопело. – Алексей… Ты с кем приехал?

– Мам, так меня Гриша из школы забрал. Говорит, ты велела, – ноет пацан лет семи. - У меня контрольная сегодня. Я готовился. А Гриша приехал… Я не