Блэкторн - Джей Ти Гайсингер

— Не строй такую кислую мину. Могло быть и хуже. Эсме отговорила меня отправлять маму в загробный мир вместе с Квиллом.

Квилл — большая сова с желтыми глазами и размахом крыльев полтора метра. Бабушка нашла его, когда тот был еще птенцом. Он выпал из гнезда на дереве во дворе. Бабушка выходила его, и они стали неразлучны.

Когда Квилл умер, бабушка сделала из него чучело и выставила на всеобщее обозрение. Эта жуткая штука годами пылилась на полке над камином в ее спальне.

Увидев выражение моего лица, Эсме говорит: — Вот. — И протягивает мне маленькую серебряную фляжку, которую достала из рукава.

Я смотрю, как моя дочь осторожно кладет деньги и нож под холодные белые руки трупа. Затем беру фляжку, откручиваю крышку и делаю большой глоток виски.

Если повезет, я буду пить все выходные.

Глава 4

МЭЙВЕН

Давина, Эсме, Беа и я сидим в первом ряду, когда начинают приходить люди, чтобы отдать дань уважения бабушке.

Или, скорее, посмотреть на нее вблизи, как они никогда не осмеливались делать при ее жизни.

Первыми входят Ингрид и Гельмут Шнайдеры, пожилая немецкая пара, владеющая местной пекарней. Гельмут снимает кепку и уважительно кивает тетям. Ингрид делает легкий реверанс, а Давина склоняет голову в знак приветствия. С серьезным видом они подходят к гробу, держась за руки.

Эсме наклоняется ближе и шепчет: — Как бы я хотела, чтобы все были такими, как Шнайдеры.

— Почему ты так говоришь?

— Люди из их страны до сих пор чтят древние традиции. О, смотри, это Бекка Кэмпбелл, та мерзкая девчонка, которая раньше тебя задирала. Помнишь, как она плюнула в тебя на глазах у всех на зимнем карнавале?

Помню, но я слишком рассеяна, чтобы отвечать. При виде моей заклятой соперницы — когда-то длинноногой блондинки, от которой сходили с ума все парни, а теперь неряшливой и изможденной, с глубокими шрамами от акне на лице и заметной хромотой — я испытываю глубокую жалость.

Увидев мое страдальческое выражение лица, Эсме цокает языком.

— Прости, что говорю это, милая, но твоя мягкосердечность однажды тебя погубит.

— Я не мягкосердечная. Я спартанец. Я военачальник. Я Аттила, предводитель гуннов.

Она похлопывает меня по руке.

— Вот это настрой.

Когда я снова перевожу взгляд на Бекку, она стоит в дверном проеме, уставившись на меня выпученными глазами и раздувая ноздри.

За две секунды до того, как это происходит, я понимаю, что она собирается сделать что-то странное.

— Ты! — визжит она и бросается на меня из дверного проема, вытянув руки и растопырив пальцы, словно когти.

Я вскакиваю на ноги, готовая защищаться. Но прежде чем Бекка успевает до меня дотянуться, она спотыкается и падает лицом на ворсистый ковер.

Когда она поднимает взгляд, я вижу, что у нее сломан нос, а рот и подбородок перепачканы кровью, но тетушка Э улыбается.

— Осторожнее, — протягивает она. — Мы же не хотим, чтобы ты пострадала.

Гельмут Шнайдер пытается помочь Бекке подняться, но замирает, встретившись с суровым взглядом Эсме. Он моргает, сглатывает и быстро поворачивается к жене.

Выглядя теперь испуганной, а не сердитой, Бекка вскакивает на ноги и пятится от нас. Она врезается в Давину и разворачивается.

Взгляд тетушки Ди испепеляет. Она говорит что-то так тихо, что я не слышу. Но что бы это ни было, от этого лицо Бекки бледнеет. Издав сдавленный крик, она выбегает из комнаты.

Со своего стула Беа с нескрываемым восхищением наблюдает за своей двоюродной бабушкой.

В комнату входят еще несколько человек. Некоторых из них я узнаю, других — нет. Желудок сжимается, сердце бешено колотится. Я подхожу к окну и смотрю на серое утро, пытаясь отдышаться.

Этот чертов город. Почему я думала, что что-то могло измениться? Здесь все так же ужасно, как и всегда.

Не знаю, сколько времени проходит, но когда я оборачиваюсь, Шнайдеры уже ушли, а Беа и Давина стоят, держась за руки, в нескольких метрах от гроба и увлеченно беседуют.

Я начинаю идти к ним, но замираю на месте, когда в дверь въезжает пожилой мужчина в инвалидной коляске. Несмотря на то, что один глаз у него забинтован, а волосы поседели с тех пор, как я видела его в последний раз, я сразу его узнаю.

Это Элайджа Крофт. Патриарх семьи Крофт и бывший глава компании «Крофт Фармасьютикалз», пока ее не возглавил его старший сын.

Он отец Ронана.

Все взгляды устремляются на него. В комнате воцаряется тишина. Эсме с трудом поднимается на ноги и смотрит на Элайджу с такой ненавистью, что я почти чувствую ее, несмотря на то, что стою далеко.

Ненависть на его лице, когда он смотрит на Эсме, ничуть не уступает ее.

Неудивительно, учитывая, что наши семьи ненавидели друг друга на протяжении многих поколений. С тех пор как Мегеру Блэкторн повесили за колдовство на городской площади более трехсот лет назад, мы враждуем.

Судьей Мегеры был известный местный магистрат Леви Крофт.

— Тебе здесь не рады, Элайджа, — голос Эсме холоден как лед.

— Ты думала, я позволю тебе выйти сухой из воды? Думала, я буду трусить, как все остальные? Ты ошиблась.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. А теперь уходи.

Он нажимает на кнопку на подлокотнике коляски. С механическим жужжанием она проезжает на несколько метров вглубь комнаты. Элайджа бросает взгляд на гроб, затем на Давину и снова поворачивается к Эсме.

— Отмени это.

Эсме отвечает с едким презрением.

— Вижу, в старости у тебя начались проблемы с памятью. Неудивительно, учитывая, что ты и раньше не отличался умом.

— Я сказал, отмени это.

— Я не понимаю, о чем ты, — огрызается она.

— Птицы! Они нападают на меня!

Тетушки обмениваются беглыми взглядами, а затем Эсме холодно произносит: — Если тебя беспокоят дикие птицы, может, стоит попробовать другой одеколон?

Мое внимание привлекает движение за окном. Большой черный ворон приземлился на одну из голых ветвей клена во дворе. Пока я смотрю, с неба спускается еще один ворон и садится на соседнюю ветку.

Затем еще один. И еще.

Через мгновение ветви заполняются ими, и они беспокойно машут крыльями, так что все дерево кажется живым.

Вороны один за другим устраиваются поудобнее и смотрят на окно своими удивительно умными черными глазами.

Нет, не на окно. Через окно.

На меня.

Вдалеке раздается жуткий вой сирены. Я чувствую резкий запах серы и одновременно вижу, как над кромкой леса поднимаются первые черные клубы дыма.

Где-то в Солстисе начался пожар.