Голос Арчера - Миа Шеридан

Она секунду помолчала, прежде чем сказать:

– Послушай, у меня есть идея. Что, если я прилечу, чтобы составить тебе компанию, и мы вернемся вместе?

Я выдохнула.

– Ты можешь это сделать?

– Да, конечно. К тому же ты знаешь, что моя мама за все свои путешествия накопила столько миль! Это ничего не будет мне стоить.

Я улыбнулась.

– Это было бы… Конечно! Нам предстоит долгая поездка на машине, и мы сможем наверстать упущенное.

Я услышала улыбку в голосе Натали, когда она сказала:

– Хорошо, я все устрою. Ты сможешь взять отгул?

– Да, уверена, все будет хорошо. Люди, на которых я работаю, замечательные, и когда я расскажу им, для чего это нужно…

– Бри, они же знают, что ты там только временно?

Я замолчала и откинулась на спинку кровати.

– Нет, об этом я не упоминала, – я положила руку себе на лоб. – И дело в том, что это не временно, Нат. Я вроде как… Я решила остаться.

Я закрыла глаза, ожидая ее реакции.

– Что? Остаться? Ты серьезно? Из-за того парня, о котором ты говорила? – она была удивлена и сбита с толку.

– В основном да. Я просто… Это немного сложно. Я расскажу тебе обо всем по дороге, хорошо? Ты не против?

– Хорошо… Хорошо, да. Не могу дождаться встречи с тобой, милая! Я напишу тебе, когда узнаю подробности о своем рейсе.

– Хорошо. Огромное спасибо! Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, детка. Будем на связи.

Я повесила трубку и несколько минут лежала, радуясь, что моя лучшая подруга отправится со мной в обратный путь. Так мне будет легче. А потом я вернусь.

Я сообщила Натали, что собираюсь остаться здесь насовсем. И, сказав это вслух кому-то, кроме Арчера, поняла, насколько это верно. Я ни за что не вернусь в Огайо! Теперь моя жизнь здесь. Моя жизнь – с Арчером. Что бы это ни значило, я знала одно: это правда.

На следующее утро я нерешительно рассказала Мэгги о ситуации в Огайо и о том, что я нужна там. Я не стала делиться с ней подробностями о смерти отца, но, как и предполагала, она отнеслась к новости с пониманием и сочувствием. Ее теплые объятия и утешительные слова успокоили меня – обо мне давно никто не заботился так по-матерински.

Хотя я радовалась тому, что в деле наметились подвижки, и понимала, что по прошествии определенного времени такое случается редко, я беспокоилась, что простое возвращение в Огайо вызовет во мне чувство безнадежности и горя. Я чувствовала себя в безопасности в Пелионе – с Арчером. И мне нужно было рассказать ему об этом событии.

Вчера я немного прибралась в своем коттедже и устала так, что заснула около семи часов вечера. Меня ужасно расстраивало то, что я не могу общаться с Арчером, когда мы не вместе. Но я знала, что, если мы проведем денек порознь, нам это не повредит. В последнее время мы были практически неразлучны, и небольшая дистанция пойдет нам только на пользу.

Уже близился конец моей смены, когда звякнул входной колокольчик, и, подняв взгляд, я увидела, как в закусочную входит Трэвис в униформе и солнцезащитных очках. Я едва не закатила глаза от того, насколько нелепо он красовался. Не потому, что это само по себе вызывало отвращение, а потому, что он явно считал себя неотразимым.

– Трэвис, – поздоровалась я, продолжая протирать лежащее передо мной меню.

– Привет, Бри! – его губы изогнулись в подобии искренней улыбки.

– Что я могу предложить?

– Кофе.

Я кивнула и повернулась, чтобы принести ему чашку. Налила кофе, поставила ее перед ним и отвернулась.

– Все еще злишься на меня? – поинтересовался он.

– Я не злюсь, Трэвис. Просто меня не впечатлило то, как ты обошелся со своим кузеном.

Он поджал губы.

– Послушай, Бри, он – моя семья, и мы с ним долго не общались. Понимаю, что в основном это была моя вина, но в детстве мы с Арчером всегда… соперничали. Может быть, я зарвался чуточку больше, чем мог допустить, когда речь шла о тебе. Я признаю это. Но он тоже соперничает со мной, ты уж поверь.

– Соперничает? – усмехнулась я. – Господи, Трэвис! – Я слегка повысила голос, и несколько человек посмотрели на меня, а затем отвели взгляды, когда я натянуто улыбнулась им, прежде чем снова повернуться к Трэвису. – Тебе не кажется, что он заслуживает того, чтобы хоть раз в жизни кто-то был на его стороне? Заслуживает того, чтобы кто-то болел за него, а не соревновался с ним? Неужели ты не мог попытаться стать таким человеком?

– Так вот что это для тебя такое – отношения из жалости?

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох, чтобы не выплеснуть горячий кофе из чашки ему в лицо.

– Нет, он не нуждается ни в чьей жалости. Он… Трэвис, он невероятный. – Я представила себе Арчера, его ласковые глаза и то, как улыбка озаряет его лицо, когда он по-настоящему счастлив. – Невероятный. – Я опустила глаза, внезапно почувствовав легкое смущение.

Трэвис на секунду замолчал. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, когда снова звякнул колокольчик, и я подняла голову. Мои глаза расширились.

Там стояла Натали, а чуть позади нее – наш общий друг Джордан. Он держал руки в карманах и выглядел смущенным.

Я выронила меню из рук и поспешила обогнуть стойку.

– Боже мой! Что вы здесь делаете? – взвизгнула я. Я все еще ждала эсэмэску с сообщением о прибытии ее рейса.

Натали быстро шагнула мне навстречу, и мы, смеясь, обнялись.

– Сюрприз! – объявила она, еще раз крепко обнимая меня. – Я по тебе соскучилась.

– Я тоже по тебе соскучилась, – отозвалась я, но моя улыбка исчезла, когда я посмотрела на Джордана, который все еще не отошел от двери.

Натали оглянулась, а затем снова посмотрела на меня.

– Он практически умолял меня взять его с собой, чтобы извиниться перед тобой лично.

Я вздохнула и жестом подозвала Джордана к нам. На его лице отразилось облегчение, он подошел и прижал меня к себе.

– Прости меня, Бри, – сказал он серьезным голосом.

Я обняла его в ответ. По нему я тоже скучала. Джордан был одним из моих лучших друзей. Я, Джордан, Натали и наша подруга Эйвери были неразлучны со времен начальной школы. Мы выросли вместе. Но Джордан также стал той самой «соломинкой», которая заставила меня побросать вещи в рюкзак и уехать из города.

На пике моего горя и эмоционального потрясения я обратилась к нему как к другу, а он зажал