Кошмары из серы - Кел Карпентер

Я вытерпела все пытки.

Я чувствовала каждую смерть, которую пережили Благие. Я видела их бедственное положение.

Я видела их борьбу.

Я видела их преследование.

И в конце концов… Я их поняла.

Мудрость Сета состарила меня на столетия. В конце концов, когда я прожила их жизни и познала их печали, когда горечь и негодование от всего, что с ними сделали, утихли, я получила то, за чем пришла. Каждая руна, созданная с незапамятных времен, теперь была у меня на кончиках пальцев.

Каждое событие, которое привело нас сюда, запечатлелось в моей памяти.

Мое внимание привлек сдавленный звук. Я моргнула, поворачивая голову. Мягкая ткань наволочки коснулась моей щеки. Холодный ветер развевал в воздухе нежно-голубые занавески, словно серпантин, и меня пробрал озноб, когда я взглянула в лицо Ларана.

— Ч-что случилось? — Мой голос был хриплым. В горле пересохло. Мне показалось, что я наглоталась песка, а потом попыталась заговорить, и хриплый звук, который вырвался, был жалким. Как долго я спала?

— Три дня. Почти четыре, — пробормотал Ларан. Черные глаза, такие темные, что напомнили мне пепел от моего костра, смотрели на меня с грустью. — Что случилось? Где ты была?

Простого ответа не было.

Тело и разум — это две разные вещи. Пока я совершала путешествие, которое в моем воображении приближалось к тысячелетию, мое тело лежало в постели. Я прожила тысячу жизней и умерла тысячью смертей за несколько дней. Я охотилась на демонов и сама была добычей. Я видела изнасилования, пытки и жестокость, способные повергнуть в шок самого стойкого человека. Все от рук Лилит.

Теперь я знала Морваен и всех других Благих, которые прошли через Мудрость Сета и остались живы. Я знала их так же хорошо, как саму себя.

Где я была? Этот вопрос вертелся у меня в голове.

— Везде, — ответила я. Зная, что это не успокоит и не поможет, я села. Вытянув руки высоко над головой, я наслаждалась серией хрустов, когда мое застывшее тело вновь оживало. — Я не могу раскрыть то, что ты хочешь услышать. Мне жаль, — добавила я. — Это не мой секрет, которым я могу поделиться. Я отправилась на поиски способа победить Лилит.

Он открыл рот, помолчал, затем спросил: — Ты нашла его?

Нашла ли я?

— Я нашла… — Я колебалась, из моей груди вырвался вздох. Мои пальцы сжались в кулаки на черных атласных простынях. Богато украшенные гобелены, висевшие на стене, привлекли мое внимание, пока я пыталась подобрать нужные слова. — Ответы.

— Ты ведь не собираешься мне рассказывать, правда? — Он не казался расстроенным, но я все равно чувствовала необходимость объясниться.

— Нет, — вздохнула я. — У Лилит моя сила. Она может проникнуть в разум любого. Сейчас больше, чем когда-либо, мне нужно держать правду при себе. — Я разжала пальцы, сжимавшие скользкую ткань, и спустила ноги с края кровати. Темный каменный пол казался теплым под моими ногами, когда я встала, все еще опираясь спиной о кровать и глядя на него.

— Я знаю. Так будет лучше, — сказал он. Его губы изогнулись в улыбке, но не получилось. Уголки его глаз были напряжены. Я моргнула, разглядывая темные круги от недосыпа и желтизну его кожи. Мое сердце сжалось.

— Все в порядке? — Беспокойный взгляд в его глазах говорил: «Нет, не в порядке». На самом деле, что-то было очень не так.

— Ты… спала… несколько дней, — медленно начал он. Мой пульс участился. Он неестественно бился, когда он смотрел в потолок, а его руки крепко сжимали пустоту. — За это время мы получили известие, что Лилит уже в пути.

Удары перешли в бешеный галоп, но я не сдвинулась ни на дюйм.

Я просто спросила: — Как далеко?

Он опустил голову, и в свете раннего послеполуденного солнца я увидела, что его борода отросла за несколько дней. Я ничего не сказала, пока он оглядывал меня с ног до головы. В его глазах появилась мольба, и я поняла, что за этим последует.

— Как далеко? — Спросила я снова. — Недостаточно.

— Как далеко? — Я повторила более резко.

— Черт возьми, Руби. — Он сжал мою челюсть руками, держа меня так, словно я была самой драгоценной вещью в этом мире. И я знала, что так оно и было. — Мне страшно, ясно? Я доверяю тебе, что бы ни случилось, ты действительно веришь, что нашла способ покончить с этим, но мне страшно. Ты уже отдала так много… — Отчаяние просочилось из него. Я закрыла глаза, когда он прислонился своим лбом к моему.

— Бояться — это нормально, — прошептала я. — Мне тоже страшно. — Я не хочу терять тебя. Только не снова.

— Ты не сделаешь этого. — Я открыла глаза и откинулась назад, игнорируя выворачивающую живот боль, когда его руки отстранились от меня. — Точно так же, как я не оставлю этот мир ей. У нее есть Зверь, у нее есть мои пары, и она держит в плену жителей Ада, чтобы те удовлетворяли любую ее прихоть. Это неприемлемо.

— Ты изменилась, детка, — прошептал он. Я сжала губы, чтобы не вздрогнуть.

— Моя душа была разорвана пополам, но я выжила. У всего есть цена, Ларан. Ты знаешь это, — сказала я, борясь с собственным отчаянием, чтобы утешить его, поскольку я была сильной.

— Да, именно поэтому я не буду просить тебя бежать. Мы и так потеряли слишком много. Я просто хотел бы, чтобы у нас было больше времени.

— Как далеко? — Тихо спросила я. Должно быть, он почувствовал, что я спрашиваю в последний раз. Моим следующим шагом было выйти за дверь и выяснить это самой. На балкон опустилась тьма, погрузив комнату в тень.

Он с трудом сглотнул. — Это уже началось.

ГЛАВА 25

Я ВЫБЕЖАЛА НА БАЛКОН, не обращая внимания на свободные полосы ткани, которые обвивались вокруг моих конечностей, опутывая меня, когда я посмотрела вверх. Над нами нависла громада, в сто раз превышающая размерами огромный дворец, в котором я стояла, загораживая солнце и окутывая Инферну мрачной тенью.

— Что это? — Выдохнула я.

— Бримстоун-Сити, — серьезно ответил он. — Когда-то он был известен как провинция Прайд. Владения Лилит.

— Он плывет. Почему он плывет? — Спросила я, не в силах сдержать панику, окрасившую мой тон.

— Лилит хотела город, в который никто не мог войти без ее ведома; город, преодолевающий барьеры магии. Она пожертвовала сотней своих детей, чтобы создать заклинание, которое удерживает город в воздухе.

Ужас захлестнул меня. Я стиснула зубы, когда мир потемнел, казалось, что он лишился красок, когда солнце