Четыре Ошибки Принцессы - Тина Солнечная

Слёзы покатились по щекам, и я не пыталась их остановить. Грудь сдавило, как будто сердце разрывалось между двумя реальностями.

Доминик не сказал ни слова. Он просто обнял меня, крепко, надёжно, так, как только он умел. Его ладонь скользнула по моим волосам, и он прошептал:

— Я с тобой, Астрид. Я рядом. Мы разберёмся. Обещаю.

Тарвин же так и стоял рядом. Немного склонив голову, сжав кулаки, не в силах отвести от меня взгляд. Его губы едва заметно шевельнулись, но слов не последовало. Он был так же растерян, как и я.

— Идём с нами, — неожиданно сказал Доминик.

— Куда? — Тарвин приподнял бровь. Я тоже озадаченно посмотрела на мужа.

— С балкона. Думаю, нам не стоит продолжать эту сцену здесь, — добавил Домин, уже беря меня за руку.

Тарвин молча кивнул и пошёл за нами.

Мы вернулись в комнату, что была выделена нам. Тяжёлые портьеры, свечи в настенных канделябрах, кровать с балдахином, и то самое красное платье, в котором я пришла. Всё казалось странно далёким. Я едва дышала.

— Итак, — сказал Доминик, когда за нами закрылась дверь. — Ситуация не то чтобы обычная. Хотя, признаться, и ты, Астрид, не то чтобы обычная.

— О чём ты? — хмуро спросил Тарвин, но Доминик не стал отвечать. Вместо этого протянул руку:

— Покажи.

— Что? — не понял Тарвин.

— Руку. Обе.

Он подчинился, слегка удивлённо развернув ладони. На запястьях — ничего. Я уже знала это, но всё равно снова всмотрелась. Пусто.

— Что ты ищешь? — Тарвин нахмурился и снял маску.

И только тогда я действительно увидела его. Высокие скулы, прямой нос, тонкие, но чувственные губы, и глаза — синие, как море в шторм, полные притяжения и непонятного огня. Светлые волосы, немного растрёпанные, и щетина на подбородке, словно он всегда немного небрежен. Он был красив до боли. До невозможности.

Доминик тоже снял маску, затем обернулся ко мне. Я, не отрываясь от Тарвина, стянула свою.

И тогда Тарвин посмотрел на меня так, будто раздевал взглядом, будто видел впервые, и в то же время — как будто знал меня вечность.

Доминик перевёл взгляд с него на меня, потом снова на Тарвина. Тяжело вздохнул.

— Тут точно что-то не так.

Доминик опёрся на подоконник и посмотрел на нас с прищуром:

— Давайте по порядку. Что вы оба сегодня пили?

— Фруктовый напиток, — ответила я.

— А я белое, — сказал Тарвин.

— Ко мне кроме вас двоих вообще никто не подходил, — добавила я, глядя сначала на Доминика, потом на Тарвина.

— Можно я… прикоснусь к тебе? — вдруг спросил Тарвин, и в его голосе прозвучала искренняя просьба, почти отчаяние.

— Ты уже танцевал с моей женой, — буркнул Доминик и закатил глаза.

— Да. Так странно. Прости. Я… я даже забыл, как тебя зовут.

— Доминик, — произнёс тот холодно.

— Я никогда не смотрел на чужих женщин. Но от неё… не могу оторваться. Она… будто создана для меня.

— К твоему несчастью, она создана для меня, — усмехнулся Домин, а я слабо улыбнулась, не в силах сопротивляться напряжению между нами всеми.

— Несчастье… да, это точно.

Доминик сузил глаза и спросил:

— А ты вообще кто такой?

— Если ты меня не знаешь, значит, это и не важно, — ответил Тарвин с лёгкой насмешкой, но без вызова.

Доминик хмурится, а в это время Тарвин опускается передо мной на колени. Я сижу на кровати, затаив дыхание. Он берёт мою руку в свои ладони. Просто держит. Словно заколдованный.

Я накрываю его руку своей другой, провожу пальцами по тому месту, где могла бы быть моя метка. И замираю.

— Что? — Доминик напрягся. — Что такое?

— У него есть метка, — прошептала я, не отрывая взгляда от Тарвина.

— Нет у него метки, Астрид, — Доминик качает головой. — Мы оба видели.

— Я её чувствую, — говорю почти одними губами. — Когда не смотрю — чувствую. Как и твою.

— У тебя уже четыре мужа, — напомнил Домин сдержанно. — Все они проявили себя.

— Четыре? — удивился Тарвин, приподняв брови.

— Ага, — Доминик криво улыбнулся. — Девочка у нас необычная. Как я и сказал.

— Я слышал, что такое было… с одной принцессой. — Тарвин задумался. — И тут до него дошло. — Ты… та самая Астрид…

Я несмело кивнула и улыбнулась. А он прошептал, всё ещё держа мою руку:

— Ты чувствуешь на мне метку… Теперь я понял. Но на мне не проявилось ничего в день твоего ритуала. Жаль. Я был бы рад назвать тебя своей женой.

— Это мы уже поняли, — сухо бросил Доминик. — Астрид. Он не может быть твоим мужем. Все четверо уже приехали. Ритуал завершён.

— Но с Сидом что-то не так, — возразила я. — Мы оба это знаем. Метка не исчезла, когда я его отвергла.

— Ты… отвергла мужа? — удивился Тарвин, хмурясь.

Я нахмурилась, но не отвела взгляд. Он всё ещё держал мою руку, нежно, с затаённой надеждой.

— А если… если он подделал метку… Тогда всё логично, — прошептала я, и в комнате повисла тишина.

— В этом, конечно, был бы смысл, — медленно произнёс Доминик, всё ещё изучая Тарвина с прищуром. — Но я, честно говоря, не представляю, как такое вообще можно реализовать. Магически подделать метку Истинной? Это звучит безумно. Хотя… тогда это бы объяснило дикое притяжение между вами двумя.

Он перевёл взгляд на меня:

— Но как ты планируешь это выяснить, дорогая?

Я прикусила губу, не зная, как сказать это вслух, но меня опередил Тарвин:

— А что если я тебя поцелую?

Доминик, который до этого спокойно стоял, держа руки на поясе, буквально поперхнулся воздухом:

— Ты сейчас мой кулак поцелуешь, — рыкнул он, делая шаг вперёд.

— Спокойно, — сказала я, поднимая ладонь, чтобы не дать им сцепиться. — Это… может быть не такая уж и плохая идея. Если поцелуй вызовет ту же реакцию, что и с моими мужьями, мы всё поймём.

Доминик стиснул зубы:

— Ты серьёзно сейчас?

— Если есть хоть шанс, что кто-то обманул ритуал, я должна это выяснить. Я не говорю, что хочу отказаться от