Исцелю тебя - Кира Алиева

— Ладно, забудь. Всё теперь позади. Ты в безопасности. Никто больше не посмеет тебя хоть пальцем тронуть, я обещаю. — заверил меня мой брат.

— Скажи, а Алинка, что с ней? Где она? — с тревогой спрашиваю о том, что заботит меня сейчас больше всего.

— С малышкой всё хорошо. Она дома, со своей бабушкой.

— А Дима? — с трудом выдыхаю я. — Он знает?

— Конечно, ты была без сознания два дня. Твоего Диму с трудом удалось выгнать сегодня, чтобы отдохнул.

— Дима был здесь? Но почему ты позволил? Он же сам не в том состоянии, чтобы находится в коридоре больницы сутками, — я забеспокоилась за любимого.

— Ну он, конечно, порывался провести сутки на жестких стульях возле реанимации. Но с таким конкурентом как я, ему не тягаться. Я зажал всё стулья себе, а его определил в одну из палат. Тем более, он нуждается в хорошем медицинском наблюдении.

— Более хорошем, чем просто присутствие Феди? С Димой что-то случилось?

— Обострение упертости у него случилось! Парень чудом встал на ноги, а у врачей наблюдаться не хочет. Ему больше по душе в коридорах больницы ошиваться и пугать медсестёр мрачным видом. Видно, слава призрака отца Гамлета покоя не даёт.

— Я ничего не понимаю, брось свои шутки и говори, как есть.

— Ну как так можно, ни грамма чувства юмора, и в кого ты такая уродилась?

— Ты сейчас серьёзно, Олег? Я тут под капельницами после похищения лежу, думаешь, я способна на веселье? — в этот раз ком в горле так просто проглотить не удалось, из глаз брызнули слезы. — Или ты хочешь меня отвлечь, и на самом деле всё хуже, чем я думаю? Что С Димой? Ему совсем плохо?

— Да тьфу на тебя, зачем сразу о худшем думать? — тут же посерьезнел брат, — Хорошо всё с Димоном, он теперь ходить может. Но в больницу лечь отказывается. Я разговаривал с одним очень хорошим врачом, который специализируется на таких пациентах, как он. Так вот, врач сказал, что вследствии сильного психо-эмоционального потрясения, люди могут вновь встать на ноги. Но это кратковременные изменения. При отсутствии своевременной квалифицированной помощи, всё может вернуться в прежнее состояние.

— И что это значит?

— А то, что это не просто — встал и пошёл. Да, теперь Димке не понадобиться делать операцию, но соответствующая реабилитация необходима, особенно сейчас, в самые первые дни. Но твой Ромео упрямится и торчит за дверьми твоей палаты, как собака на привязи. Два дня здесь провёл, ждал, пока ты в себя придёшь.

— Что со мной вообще случилось? Врач говорил о каких-то препаратах. Света заставила меня выпить две таблетки, это из-за них?

— Какие таблетки? Зачем? Ты знаешь, что тебе давали?

Прикрыв глаза, и собравшись с силами, я рассказываю брату всё произошедшее в тот день, с момента, когда Светлана подсела к нам в кафе.

Когда заканчиваю свой рассказ, Олег на эмоциях матерится в сторону. А у меня сил уже никаких не осталось. Глаза сами собой закрываются, голова болит, тело ноет. Устала, как же я устала. Видя моё состояние, Олег вздыхает и перестаёт пытать меня вопросами.

— Всё, Танюх, вижу ты уже никакая. Спи давай, набирайся сил. Я поеду, но охрану за дверью оставлю.

— Зачем? — вяло спрашиваю, едва держа глаза открытыми.

— Затем, что надо. Эту прошмандовку с её гопником я засужу, можешь быть уверена, они сгниют за решёткой, это я тебе обещаю. Но пока ты здесь, в таком состоянии, я хочу подстраховаться. Ребята будут охранять так, что ни одна муха мимо них не пролетит.

— Хорошо, делай как знаешь, — я всё-таки прикрываю глаза и мысли мигом сгущаются в вязкий кисель.

Уже сквозь дрему слышу, как заходит медсестра и выпроваживает Олега.

— Всё, пациентке нужно отдохнуть! Прошу покинуть палату.

— Да, конечно. — отвечает Олег и легонько целует меня в лоб, — Ну всё, Танюх, выздоравливай. Я приеду вечером.

— Машке привет передавай и племяша поцелуй за меня, — произношу заплетающимся языком, потому что вот-вот усну.

— Сама поцелуешь, как отсюда выйдешь, так что давай, скорее поправляйся.

— Хорошо, большой брат, — бормочу и потихоньку отрубаюсь, мысли обрываются и я проваливаюсь в темноту.

Мне кажется, я сплю целую вечность, ненадолго просыпаюсь и почти сразу засыпаю обратно. В моменты коротких пробуждений отмечаю одинокую мужскую фигуру в палате.

Но моё сознание настолько измучено, что мне сложно узнать, кто находится в моей палате. Я словно в сонном коконе, который опутывает не только тело, но и мысли, и пока у меня нет никаких сил из него выбраться.

Когда в очередной раз открываю глаза, солнце уже село, и в палате царит мягкий полумрак от бра.

А рядом со мной, на неудобном стуле спит Дима, положив голову на мою кровать. Сознание у меня более ясное, а тело не такое ватное, как при первом пробуждении.

Из-за того, что долго лежала, чувствую онемение в ногах и боль в спине. Стараюсь максимально тихо пошевелить конечностями и поменять положение своего многострадального тела, чтобы не разбудить Диму.

Но стоит мне сделать маленькое движение, как он вздрагивает и быстро поднимает голову. В полутьме замечаю его полные тревоги глаза.

— Ты проснулась? Любимая, как ты? Что-нибудь болит? Лежи, не делай лишних движений. Я сейчас позову врача! — он сыплет словами так быстро, что мой приторможенный со сна мозг не успевает уследить за его речью.

— Стой, Дима, не нужно никого звать, — ловлю его

его руку. — Всё у меня нормально. Можешь дать попить? У меня в горле сухо, как в пустыне.

— Сейчас, — берёт маленькую бутылочку воды из прикроватного шкафчика, вставляет в неё трубочку и аккуратно прикладывает к моим губам.

— Пей маленькими глотками, не торопись.

Киваю и начинаю медленно пить, хотя хочется припасть к бутылке и выпить всё до дна. Утолив жажду, благодарю любимого. Дима убирает воду, и я отмечаю его скованные, медленные движения. Но также вижу, что он и в самом деле ходит. Боже, как я за него рада!

— Ты снова ходишь? — шепчу одними губами, желая услышать подтверждение тому, что глаза меня не обманывают.

— Только благодаря тебе.

— Я не согласна. Ты очень упёртый и целеустремлённый. Я изначально знала, что ты рано или поздно встанешь на ноги.

— Тань, я знаю. Спасибо, что всегда верила в такого калеку, как я. Но знаешь, я чуть не сдох, когда узнал, что ты пропала. Так испугался за тебя, что сам не понял, как встал и пошёл. Даже Фёдор был в шоке.

— Представляю себе. — слабо