Теория гибрида - Пенн Кэссиди

Мое сердце болело за него и за потерю, которую ему пришлось пережить. Я даже представить себе не могу, каково это было. Возможно, я и не знала, каково это — иметь семью, ради которой свернул горы, но я действительно знала, каково это — чувствовать себя потерянной, беспомощной и безнадежной.

— Что случилось? — Спросила я после некоторого молчания. — Очевидно, ты не прошел через это, так что же изменило твое мнение?

Я почувствовала, как он глубоко выдохнул мне в волосы.

— Как ни странно, случился Атлас. Когда моего сына не стало, я отправился через море в Америку. Я хотел хоть раз увидеть береговую линию, прежде чем покончу со всем этим. Я планировал позволить себе сгореть над палубой на рассвете в день нашего прибытия.

— Господи… — Я зашипела, представив это.

Он мрачно усмехнулся.

— Драматично, тебе не кажется?

— Это еще мягко сказано.

Он рассмеялся.

— Так уж случилось, что в ночь перед тем, что должно было стать моим последним утром, я в последний раз выпил с незнакомцем на палубе. Вампир, такой же, как я, который путешествовал с несколькими другими. Он путешествовал по миру несколько лет, разыскивая таких же, как мы, и… собирая их. Я уже вступал в несколько ковенов здесь и там, в Ирландии, но никогда не оставался с ними надолго. В те времена вампиры были непостоянными существами. Большую часть времени — кровожадными убийцами. Но Атлас был другим. Он был утонченным и искушенным, и те, с кем он путешествовал, были у него на побегушках. Он был их лидером, на что другим ковенам никогда не хватало сдержанности. Той ночью он попросил меня присоединиться к ним в новом мире. У него были грандиозные планы по созданию самого большого и сильного клана вампиров из всех существующих, и он соглашался только на лучшее. Сначала я рассмеялся ему в лицо. Я не был призом. Я был просто сломленным человеком, ищущим выход из ада. Но по мере того, как ночь продолжалась, Атлас и его чертов серебряный язычок сумели убедить меня дать ему шанс. Поэтому я дал ему месяц своего времени, решив отсрочить свою неизбежную смерть до тех пор, пока не выслушаю его. Месяц превратился в год, а год — в десятилетия и так далее.

Широко раскрыв глаза, я уставилась на линию деревьев, пытаясь переварить все, что только что узнала. Каковы были шансы Атласа оказаться именно на этом корабле в этот самый момент времени? Насколько близок был Меррик к тому, чтобы покончить со всем этим?

— Вот видишь, — протянул он, садясь. Он подтолкнул меня вперед, и я развернулась у него на коленях, плотнее запахивая его куртку. Его руки обвились вокруг моей спины, удерживая меня на месте. — Я тоже пытался найти свой собственный выход. Пытался взять под контроль свою судьбу, и в конечном итоге решение привело к этому. — Он указал на крошечное пространство между нами двумя. — Если бы я не попал на тот корабль, если бы не решил выпить напоследок, прежде чем покончить со всем этим, или если бы прошел через это, у меня никогда не было бы шанса стать свидетелем чуда.

Я озадаченно нахмурилась.

— О чем ты говоришь?

Его зеленые глаза сверкнули в темноте ночи, и в них я увидела свое отражение. Мои белые волосы сияли в свете луны, светившей сверху. Он ухмыльнулся, выражение его лица было таким милым и невероятно красивым, что у меня в животе запорхали бабочки.

— Ты, lass. Ты этого еще не видишь, но ты вот-вот все изменишь. Само твое существование поднимет волну по всему миру. Ты не понимаешь, насколько важна роль, которую ты играешь, для всех нас, потому что мы защищали тебя от худшего, но я вижу тебя. — Он погладил меня по щеке, его большой палец провел по моей скуле. — Когда я смотрю на тебя, то вижу чудо. Я вижу существо настолько могущественное и чертовски красивое, что это ставит меня на колени. Я почувствовал это в тот день на твоей кухне, когда наши взгляды впервые встретились. Возможно, я и не знал, что это было, но тогда почувствовал перемену в мире и понял, что ты вот-вот разнесешь мой мир на части.

Его слова отозвались во мне, мощные и теплые. Они наполнили меня чувством силы и решимости, которые подействовали сильно и быстро, потому что я знала, что он имел в виду именно их. Меррик был не из тех, кто произносит красивые речи просто так. Он не любил витиеватых слов, и он был слишком стар, чтобы играть со мной в игры. Я могла видеть всю правду в его глазах, сияющих в ответ на мой взгляд, и чувствовала его принятие меня, моего прошлого и того, что была вынуждена вынести, выбора, который мне пришлось сделать. Он был свидетелем этого выбора собственными глазами, и все же он сидел здесь, обнимая меня, глядя в мои глаза, как будто я была чем-то драгоценным.

— Я влюбляюсь в тебя, Сиренити, — прошептал он мне в губы. Я даже не поняла, что мы придвинулись ближе. Втянув воздух, мои глаза расширились от его признания. На его лице не было ничего, кроме открытой честности. — Думаю, я влюбляюсь с того дня, как мы потеряли тебя в развалинах дома нашего ковена. — Убрав мои волосы за ухо, он пробежался глазами по всему моему лицу. — И в тот день, когда ты вбежала в то рушащееся посольство.… Я никогда не испытывал такого страха. Мне нужно было добраться до тебя больше, чем мне нужен был мой следующий вдох, больше, чем мне нужна была моя следующая капля крови. Мне нужно было знать, что ты в безопасности, что я не потерял единственное хорошее, что нашел за столетия. Единственное, ради чего стоило рисковать всем этим.

Мое сердце билось невероятно быстро, и я знала, что он слышал это. Его большой палец продолжал гладить мою щеку, пока я собиралась с мыслями. Он любил меня… Меррик любил меня. Этот грубый, неотесанный, наводящий ужас вампир, этот древний человек, который потерял все, что когда-либо любил в своей жизни, и продолжал бороться, он любил меня. Я, сломленная женщина, женщина, которая никогда не знала настоящей любви, которая в значительной степени считала это чувство какой-то недостижимой фантазией.

Эти мужчины, которые украли меня у смерти и показали мне совершенно новую жизнь, начинали убеждать меня в обратном. Я чувствовала что-то сильнее, чем когда-либо прежде. Я стала