Теория гибрида - Пенн Кэссиди

class="p">Глядя на его замкнутое лицо, я пыталась понять его. У меня было чувство, что он не говорит мне всей правды. Он отказывался встречаться со мной взглядом, и я была почти уверена, что знаю почему.

— Теперь ты не хочешь сказать мне настоящую причину, по которой ты меня не убил?

Его глаза встретились с моими.

— Я думал, что только что сказал.

Наклонив голову, я сказала:

— Может быть, кое-что из этого, но это еще не все, не так ли?

Он усмехнулся.

— Если ты пытаешься заставить меня признаться тебе в вечной любви, то тебе чертовски не повезло. Ты ничего для меня не значишь. Ты едва…

Мое сердце ушло в пятки, но он замолчал, крепко сжав рот. Мой желудок скрутило узлом. Я знала, что он собирался сказать. Теперь я почти ничего для него не значила…

— Знаешь, почему-то я в это верю, — сказала я торжественно, не потрудившись скрыть боль в своем голосе. Я надеялась, что нам удалось немного продвинуться в наших странных отношениях, если так вообще можно назвать то, что было между нами двумя. — Но я имела в виду, что теперь, когда знаю, что случилось с тобой и твоей семьей, возможно, какой-то части тебя не нравилось видеть меня закованной в цепи. Может быть, ты не смог бы этого сделать.

Я услышала, как диван сдвинулся за моей головой, когда его рука сжала ткань в кулак. Его челюсть была сжата, когда он отвел взгляд.

— Или, может быть, я просто заглядываю в это слишком глубоко, — поправила я. — Может быть, просто пытаюсь увидеть то, чего никогда не было с самого начала.

— Ты не найдешь во мне того, что ищешь, Сиренити. Я уже говорил тебе это. Что с женщинами, которые думают, что именно они смогут внезапно изменить мужчину? — Он горько усмехнулся, проведя рукой по подбородку. — Ты можешь думать все, что хочешь обо мне и моих причинах, но у меня нет для тебя ответов.

Я и не ожидала от него этого, но было приятно снять эту тяжесть с моей души. Даже если бы он отрицал это, я действительно чувствовала, что что-то накапàла. Фауст был не так глубок, как он думал. Он был просто поврежден, и я знала, каково это, лучше, чем кто-либо другой. Он так долго размышлял о том, как он дошел до этого момента в своей жизни, о том, что привело его сюда, что забыл, как это жить. Иногда я жалела его, даже если у меня никогда не хватало смелости сказать это ему в лицо.

— Не думаю, что я когда-либо хотела выходить замуж за Карсона, — сказала я после напряженного молчания, от которого становилось не по себе. Фауст напрягся и медленно посмотрел в мою сторону. — Я почти уверена, что если бы меня заставили пройти через это, я бы все равно бросилась с ближайшего моста. Было так много ночей, когда я пыталась покончить с этим. — Фауст издал сдавленный звук, и я услышала, что он не дышит. — Я была слабой, но сделала это, если бы это был мой единственный выход, точно так же, как я пыталась сделать, когда они…

— Я понимаю, — сказал он, когда я поперхнулась словами. Я боролась с резью в глазах, вспоминая то отчаяние.

Он наблюдал за мной из-под полуопущенных век, изучая мое лицо, и я чувствовала, что он чего-то недоговаривает. Иногда с Фаустом мне было трудно контролировать свой характер. У него не было никакого фильтра, когда дело касалось меня, и почти уверена, что ему это нравилось. Но иногда должна была признать, что было приятно иметь рядом кого-то, кто не боялся просто высказать свое мнение, не беспокоясь о том, что это повредит моим чувствительным эмоциям.

— Черт возьми, просто выкладывай уже. Я вижу, тебе просто не терпится сказать что-нибудь невероятно умное, — сказала я.

Его глаза сощурились, как будто он хотел улыбнуться, но не улыбнулся.

— Так почему ты позволила ему трахнуть себя?

Я моргнула, глядя на него. Он, блядь, серьезно? Я выложила ему все, и он хотел знать, почему я позволила своему бывшему парню трахнуть меня? Я знала, что у людей однонаправленный ум, но Христос… Я предположила, что у него была веская причина интересоваться, и Фауст был тем, кто, скорее всего, прямо спросит.

— Я даже не собираюсь пытаться лгать, — сказала я со вздохом. В этом не было смысла, и он видел меня насквозь. — Я переспала с Карсоном, потому что у меня были потребности, и он был самым удобным способом их удовлетворить. Моя жизнь не давала мне тонны свободы, и если я не буду осторожна, то пересплю не с тем парнем, и это может попасть во все новости. Если бы я публично опозорила Райана или если бы Карсон узнал, что я спала с другими мужчинами, это закончилось бы для меня очень плохо. Я даже не спала с ним, пока не стала взрослой, но, когда во мне проснулась вампирская сторона, желание усилилось, и сопротивляться было бессмысленно. Если бы я это сделала, могла бы сорваться и причинить кому-нибудь боль. Поверь мне, это произошло не из-за отсутствия вариантов.

Не то чтобы я не думала об этом. Были ночи, когда я фантазировала о мужчинах, которых видела в кампусе своего колледжа, или о людях, которых встречала на улицах. Не потому, что они меня особенно привлекали, а потому, что они не были Карсонами и олицетворяли свободу, которой, я знала, у меня никогда не будет. Оглядываясь назад, я понимаю, что, возможно, это было движущей силой той ночи в «Ру» с Атласом до того, как я узнала, кто он такой.

— Значит, Атлас был…

— Атласу в кои-то веки было на меня наплевать. В ту ночь я смирилась с этим. Я просто хотела одну ночь заниматься тем, чем, черт возьми, захочу, без того, чтобы кто-то дышал мне за плечо. Когда я увидела его в толпе…

Я вспомнила тот момент, и мои бедра запылали при одном воспоминании об этом. Его красные глаза, этот костюм и эти татуировки. Голод.

— Я нуждалась в нем, как в том, чтобы выцарапать когтями собственную кожу. Я планировала покончить с собой в ближайшее время, несмотря ни на что, поэтому решила, что это не повредит.

Как только это слетело с моих губ, я поняла, что именно это и планировала. Это никогда не было так спонтанно, как я заставляла себя верить. Возможно, у меня еще не было времени и места, но это всегда было