Зови меня перед смертью - Марина Сергеевна Комарова

Я попытался поднять руку. Пальцы дёрнулись, но двигались уже медленно, неохотно.

Сознание мутнело.

Слух ещё работал — я слышал, как снаружи переговариваются управляющий Ли и У Бо. Кто-то что-то крикнул, заскрипели колёса повозки.

Я хотел что-то сказать, но язык не слушался.

Веки стали слишком тяжёлыми. Темнота под ними сгущалась, закручиваясь в странные образы.

Песок. Горячий ветер. Силуэт, стоящий рядом.

Кто ты?

Я попытался разглядеть лицо — но тьма окутала его, оставляя только ощущение присутствия.

Что-то коснулось моего плеча.

А потом вязкое беспокойное забытье утянуло в свои крепкие объятия.

Сознание то ускользало, то вновь возвращалось. Сон не был крепким. Уж скорее, зыбким, будто я дрейфовал между мирами, погружённый в густой поток небытия.

Я не мог пошевелиться. Не мог открыть глаза. Но продолжал слышать.

Скрипели колёса повозки, потрескивала ось, когда мы попадали на какие-то неровности. Иногда доносился глухой стук — это гроб чуть подпрыгивал на ухабах, и деревянные стенки глухо отзывались вибрацией.

Я чувствовал, как тело покачивается в такт движению.

Вокруг шумел город, но казалось, что это всё вдалеке. Гулкие голоса, топот копыт, лязг оружия. Запахи тоже проникали внутрь: влажная пыль, лошадиный пот, слабый аромат готовящейся еды, который на миг пробуждал инстинкты, а потом растворялся.

Я не знал, сколько прошло времени.

Звуки сливались воедино, отступали, потом снова появлялись.

— Кто едет? — раздался резкий властный голос, прорезавший сгустивший гул звуков и голосов.

Повозка остановилась. Колёса заскрипели особенно громко.

Послышались чьи-то шаги. Не определить, сколько там и кого.

— Мы из Бачэна, господин, сопровождаем тело уважаемого господина Чжу Чаня. Он скончался от внезапной болезни, и теперь мы возвращаем его в Луанзян, к семье, — ответил один из моих провожатых. Кажется, это был У Бо, вроде бы его низкий ровный голос.

Молчание, видимо, сейчас будет проверка.

— Бумаги?

— Вот, господин. Здесь всё.

Невнятный шорох — практически ничего не разобрать.

Я замер в оцепенении, даже несмотря на то, что тело уже не принадлежало мне.

— Отвезите его на досмотр. Сейчас неспокойные времена.

Внутри всё похолодело.

Лёгкий порыв ветра пробрался в щели гроба.

Шаги приблизились.

— Господин стражник, уважаемый Чжу был человеком знатным, при жизни помогал здешнему гарнизону. Разве можно тревожить его последний путь?

Это Линь Яо. Говорит очень спокойно, в голове слышится какое-то… страдание. Сочувствие умершему? Вот же актриса.

Пауза.

А затем лязг монет, совсем на грани слышимости. И снова монеты.

— Хм. Проезжайте. И правда, не стоит беспокоить такого господина.

Повозка дёрнулась, двинулась вперед.

Я попытался расслабиться, но не мог. Правда, кажется, теперь я вовсе не отвечаю и за свои ощущения. Сознание вновь уплыло, растворяясь в тёмных видениях.

Время теряло границы. Я не знал, когда день сменялся ночью. Хотя меня должны же достать раньше? Ли говорил про несколько часов?

Но отвар так странно действовал, что разум будто плавал в янтарной смоле. Иногда я слышал, как переговариваются провожатые:

— Следующий пост будет через два ли. Там проверяют доскональнее.

— Справимся. Главное, чтобы не заставили открыть.

— Сколько ещё ехать?

— Если без задержек — до утра будем на месте.

Утро? Не удавалось собрать мысли. Я не мог вспомнить, когда выпил отвар.

Снова остановка.

— Что везёте?

— Покойника.

— Чьего?

— Господина Чжу Чаня из Бачэна.

— Много таких везёте. Открывайте.

Замершая тишина.

— Господин стражник, тело заражено. Неизвестная болезнь. Вам нужна такая беда?

— Хм. Бед нонче больше, чем хочется. Проезжайте.

Повозка снова тронулась.

Я не знал, сколько ещё постов впереди. Я не знал, как долго смогу оставаться в этом состоянии. Я не знал, как закончится эта поездка.

Знал ли я вообще хоть что-то?

Сознание окончательно угасло, растворяясь в пустоте.

А потом…

Я услышал смех.

Тёплый такой. Звонкий и переливчатый, как весенний родник.

Перед глазами раскинулось бескрайнее голубое небо, по которому лениво плыли облака. Под ногами шелестела молодая трава, такая мягкая, такая живая.

Я знал это место.

Сад поместья Тан. Наш сад.

Летний полдень, солнце в зените, лёгкий ветерок шевелит длинные листья бамбука. В воздухе пахнет цветущими сливами и свежескошенной травой. Где-то вдалеке журчит ручей, а ещё дальше, за садовой стеной, слышны голоса с улицы.

Но здесь — только мы.

— Янжан! Лови!

Я обернулся и увидел маленькую Шаокин, сияющую, с растрёпанными волосами, в лёгком зелёном ханьфу, которое ей немного велико. Она держала в руках яркий бумажный шар и только что бросила его в воздух.

Я протянул руки, но в последний момент неуклюже замешкался, и шарик упал в траву.

— Ты слишком медленный! — расхохоталась Шаокин, подбегая ко мне.

— Это потому, что ты жульничала! — возразил я, скрестив руки на груди.

— Жульничала? — насмешливо изогнула бровь сестра. — А ты спроси у отца, кто прав!

Я резко обернулся.

Отец…

Высокий, сильный, в красивой тёмно-синей одежде. Он смотрел на нас с лёгкой улыбкой, сложив руки за спиной.

— Янжан, — сказал он спокойно, — если ты отвлекаешься, то не можешь победить. Запомни: побеждает тот, кто видит цель.

Я замер, вглядываясь в его лицо. Такое знакомое… Так близко…

Что-то ёкнуло внутри.

Я вдруг понял, что не хочу, чтобы этот момент остановился.

Это же сон, да? Но я не хочу просыпаться.

Я шагнул к нему, но в этот момент ветер усилился, разметав траву.

— Отец!

Но его фигура уже начинала расплываться, становиться туманной и неуловимой.

— Отец!

— Янжан…

Зов звучал в пустоте, но больше не было ответа.

Свет померк. И всё залила тьма.

Но она не была обычной. Не просто окутывала, а будто дышала, двигалась, заполняла собой всё вокруг. Я не знал, где оказался. Сад поместья исчез. Больше не было солнца, неба, травы. Осталась лишь пустота.

Я сделал шаг. Под ногами не было земли — только вязкая, еле ощутимая поверхность, словно я ступал по тёмной воде, которая не давала утонуть, но и не поддерживала как следует.

— Янжан…

Чей-то голос. Но не отца. Не Шаокин. Он звучал сразу отовсюду, проникал под кожу, обволакивал, будто змеиный шёпот:

— Янжан… ты всё ещё веришь, что можешь спастись?

Я оглянулся, но никого не увидел. Пустота была абсолютной.

Но затем…

Щелчок. Как звук капли, падающей в бездну. И вдалеке зажглась… нет, вспыхнула пара глаз.

Горящих, алых, чужих.

Я сделал шаг назад.

Алые глаза медленно приближались.

Из темноты начали проступать очертания. Неясные, словно размытые дождём. Длинные