Квартира №16 - Татьяна Ларина

Костя, плотно сжав руки в кулаки. — В отличие от него, я тебя знаю и не хочу терять. Есть только один разумный выход: мы начинаем все сначала, ты стараешься выбросить из головы этого парня и с этого дня живешь со мной в этой квартире. Решение только за тобой.

— А если я не соглашусь? — кинула я, обиженная его непоколебимым тоном, хотя не имела права обижаться.

— Не согласишься — ничего не будет. Между нами ничего не будет. Поживешь здесь, пока не подыщешь жилье, или я помогу тебе снять квартиру. Но потом — разойдемся. Дружбы, как раньше, у нас не выйдет, Элис.

— Кость, я хочу быть с тобой. Хочу забыть весь тот ужас, что случился. Хочу перестать себя ненавидеть за то, что предала. Хочу сделать тебя счастливым. Но не думаю, что это честно по отношению к тебе. Я не смогу сразу стать прежней Алисой.

— Больше ничего не говори, — ласково сказал он, подхватил меня на руки и сам опустился на диван, усаживая меня себе на колени. — И не из такого дерьма выпутывались. Как-нибудь переживем.

Я кивнула и спрятала лицо у Кости на груди, а он обнял меня своими горячими руками и стал укачивать, как ребенка. Полночи мы проговорили, как будем жить дальше. Решили, что с работы я не уйду, продолжу практику, закончу дело Акуловой, а только потом подумаю об увольнении. Будет сложно, особенно из-за матери и Кирилла Олеговича, их обоих я не желала видеть. Но Костя был прав, пора взрослеть и учиться жить бок о бок с неприятелем. Утром в бюро мы приехали вдвоем и дошли до моего кабинета, крепко держась за руки.

— Если понадобится помощь, зови. Сегодня встреча с Вероникой? — спросил жених.

— Да. И на этот раз беседовать буду с ней я. Если твой папа снова захочет вмешаться, попрошу его подождать за дверью, — ответила я.

— Правильно. Мне нравится такой подход. Только будь готова, что Акулова потребует присутствие отца на встрече.

— Если не будет работать на этих условиях, может отказаться от моих услуг, — решительно ответила я.

— Я могу поприсутствовать вместо папы…

— Нет, — перебила я. — Сам сказал, что мне пора взрослеть. Начну с работы.

— Хорошо, Элис. Встретимся за обедом.

Костя чуть сжал мою ладонь и, развернувшись, пошел к своему кабинету. Впервые он не поцеловал меня на прощание. А чего я хотела? Нам придется долго идти к тому, что было раньше, и я не уверена, что получится. К сожалению, я слишком хорошо знала Костика и понимала, что его решение быть со мной, продиктовано разумом. Блестящий адвокат внутри него смог защитить меня, вот только оскорбленный мужчина, согласившийся закрыть глаза на измену, на самом деле не простил.

Я села за свой стол, все такой же чужой и необжитый, прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Навалилась дикая эмоциональная усталость, захотелось курить, но я решила побороть это желание. Вообще надо бросать. Если начинать новую жизнь, то дурные привычки можно оставить. Неожиданно дверь в мой офис открылась, я приоткрыла глаза и увидела на пороге маму. Ничего не говоря, я развернулась к ней спиной, досадуя, что спинка кресла недостаточно высокая, чтобы скрыть меня от нее.

— Дочь, я пришла поговорить…

— Мы говорили в субботу. На этом все, — холодно ответила я куда-то в книжный шкаф.

— Алиса, ты была не в себе. Наговорила много неприятных вещей в сердцах, но сейчас ты успокоилась и можешь меня выслушать, — мама нервничала, ее голос срывался и, казалось, что она вот-вот заплачет.

— Ты знаешь мое условие. Выполнишь — прощу, — я повернулась к ней, стараясь выглядеть по-взрослому грозно, но мне было дико больно от всего, что происходило.

— Алиса, я не стану оправдывать этого человека, — мама прошла в кабинет и села в кресло напротив меня с такой решимостью, словно это был ее, а не мой кабинет. — Нет смысла ворошить прошлое. Тем более, это мне грозит тюремным сроком. Хочешь, чтобы я попала в тюрьму? Ты хоть представляешь, что это такое?

— Представляю. Я разговаривала с Денисом, и он мне вкратце рассказал о прелестях тюремной жизни.

Конечно, я не хотела отправлять мать в тюрьму, но не могла смириться с несправедливостью, которую сотворила эта женщина. Она продуманно, с холодным расчетом чайной ложечкой вынимала душу из своей семнадцатилетней дочери. Играла роль обеспокоенной матери, когда я сходила с ума от неизвестности и боли, чувствуя себя ненужной и брошенной тем, кто стал всем моим миром. Она роняла слезы, с ужасом и отвращением касаясь моей лысой головы, успокаивала и деликатно не спрашивала, в чем причина моего безумия.

Лицо матери побагровело от злости. Я видела, как ей хочется повысить голос, но она все же сдержалась. Молча мама поднялась с кресла, окинула меня быстрым взглядом и, гордо развернувшись, продефилировала к двери.

— Не думаю, что твоему жениху понравится общение любимой невесты с этим уголовником. Я поговорю с Костиком, чтобы он держал ухо востро, — выгибая бровь, как только умеет она, мать подняла голову, чувствуя свое надо мной превосходство. Я только усмехнулась этой глупой попытке шантажа. Даже в такой момент она пыталась использовать припрятанные в рукаве козыри.

— С кем и как мне общаться, решать не тебе, — выделяя каждое слово, процедила я. — А мой жених прекрасно осведомлен о каждом моем шаге, в том числе и об этой встрече. Если ты закончила, то мне нужно работать.

Я отвернулась к монитору невключенного ноутбука, изображая занятость, и матери ничего не оставалось, как уйти. Стоило двери захлопнуться, вся моя решимость испарилась, превращая меня в семнадцатилетнюю школьницу, не знающую, что делать дальше. Рука сама потянулась к ящику тумбочки, в котором лежала фотография Дениса.

— Ну что же ты со мной делаешь? Зачем? — прошептала я, очерчивая кончиком пальца его лицо.

Мы вместе. Я ее люблю. Алис, тебе лучше уйти.

Старая любовь никак не давала покоя, пробиваясь маленьким росточком в сердце, предназначенном другому. Но я дала обещание Косте быть с ним. Сделала выбор. Смахнув со щеки слезинку, я убрала фотографию в стол и включила ноутбук. Как раз вовремя, потому что секретарша Лидочка сообщила, что прибыла Вероника Акулова.

Моя клиентка не стала настаивать на присутствии Воронова-старшего на встрече, убежденная в том, что я лишь играю роль его секретарши. Она передала мне флешку с записью адюльтера и снова в красках расписала, как подставила супруга. Со мной наедине ее спесь прошла, и Вероника вела себя так, словно я ее подружка. Вот только меня такое общение совершенно не