Будет жестко - Анна Шварц

Ха-ха, боже. Ну вот, я отсрочила кончину Кирилла на один денек. А дальше-то что мне тут делать?

--

От автора: ну, теперь увидимся через денек)

29

Бросив свой рюкзачок, я ухожу с телефоном в одно из знакомых уже мест и сажусь там на диван. Раз я не знаю, чем заняться, займусь пока курсовой. С телефона это не очень удобно, но я не могу взять вон тот серебряный ноутбук без спроса.

Через некоторое время одиночества я слышу шаги. Профессор появляется передо мной, принося запах свежести. Затем этот монстр в черном наклоняется. Тык — наши лбы соприкасаются, когда он заглядывает таким образом в мой телефон. Я замираю от неожиданности, узрев его лицо так близко и получив такой странный и милый контакт наших тел.

— Цветкова, тебе удобно делать это на телефоне? — интересуется он, пока я рассматриваю каждую черту его лица. Блин, несмотря на скупое количество эмоций, которое он мне демонстрирует, наблюдать за его мимикой — одно удовольствие. На то, как появляется морщинка между немного сведенных бровей, когда он задает этот вопрос, на легкую усмешку в уголке губ.

— Нет. — говорю я растерянно. Затем резко опускаю взгляд. Иначе он заметит, насколько жадно я могу на него пялиться. — Но не могу же я взять ноутбук без твоего разрешения.

— Там нет ничего страшного. — он выпрямляется, оставив меня сожалеть о том, что я не посмотрела на него подольше. Затем отходит к столу, берет с него серебряный ноут и протягивает мне. — Можешь пользоваться.

— А ты поможешь мне с курсовой? — я забирают протянутый ноутбук. Он такой легкий.

— Конечно же, нет. Я же говорил.

— Но она очень сложная и тебе придется весь вечер смотреть, как я сижу за ноутбуком. Ты заскучаешь.

— Я? — это чудовище смотрит куда-то в сторону, пригладив волосы на голове. — Да нет, мне пофигу, Цветкова. Я не планировал с тобой развлекаться, это ты навязалась. Я просто позволил тебе остаться у меня. Спать на удобной кровати и пить из кружек без плесени.

Смотрите-ка, какой великодушный человек. Я мрачно смотрю на него, переваривая его подкол про кружку.

— Пожалуйста. — выдавливаю я, и он опускает на меня свой до мурашек тяжелый взгляд. Опять не контролирует свою рожу.

— Что «пожалуйста»?

— Пожалуйста, помоги мне. Мне очень-очень нужно. Ты умный и классный, с твоей помощью мне точно поставят пятерку. — я выдаю эти слова и у меня даже не отсыхает язык от этой неприкрытой лести. На лице чудовища снова появляется усмешка.

— Я в курсе, что я умный и классный. Цветкова, что мне за это будет? Не хочу тратить на это свое время.

— Могу поцеловать. — произношу я, вспоминая его лицо напротив моего.

— Пфф. Даже для аванса маловато.

— Ну скажи, чего хочешь. — пожимаю я плечом, а он снова наклоняется ко мне, в этот раз опираясь одной рукой на спинку дивана. Мы почти соприкасаемся носами, но он чуть наклоняет голову на бок и пока я думаю, что он поцелует меня сам, он просто произносит мне в губы, пока я чувствую покалывающие мурашки от его дыхания:

— Используй свой рот немного иначе. Ну а пока, так и быть, можешь меня поцеловать.

Я подаюсь вперед, всего на пару миллиметров, которых хватает для того, чтобы наши губы соприкоснулись. Оставив на них слегка влажный след, я чуть отстраняюсь. Чудовище поднимает глаза и наши взгляды пересекаются, заставляя мое сердце тревожно забиться. Его прямой взгляд на таком расстоянии опять вызывает тревогу и дискомфорт.

— Я тебе так же с курсовой помогу.

— Хорошо, сделаю это нормально! — выдыхаю я. Боже, все, отставить стеснение. У меня есть шанс поцеловать этого колючего монстра так, как хочу я, а не как обычно. Потому что оно мне это позволяет сделать. Поэтому я обхватываю обеими ладонями его лицо и мы снова соприкасаемся приоткрытыми губами.

Это немного странно — целовать того, кто всего лишь отвечает на твои действия. Обычно он брал на себя инициативу, поэтому в этой роли я оказываюсь впервые. Кто ж мог подозревать, что он умеет быть таким податливым и сговорчивым, не напирать, а поддерживать мой неумелый навык.

Высунув язык, я пробую его на вкус, переходя к более глубоким поцелуям. Дыхание, которым мы обмениваемся, становится горячее и мое сердце будто воспламеняется, ускоряя бег.

Решив, что для этого самое время, я сползаю ручками ниже, трогая тело этого чудовища. Скольжу пальцами аккуратно по шее, потом опускаюсь на плечи… боже, какие классные. Затем грудь — господи, еще лучше. И ниже, забыв совершенно про поцелуй и даже задержав дыхание от напряжения, на одну из самых интересующих меня частей тела. Пресс. Самый лучший, просто как у Аполлона стыренный, произведение искусства, высеченное из скалы. От восхищения моя ладонь случайно соскальзывает чуть ниже и тут я чувствую, что эта затаившаяся статуя оживает — ее каменный рельеф двигается под моей рукой.

Ладонь профессора ложится мне на бок и опрокидывает на диван. В одно мгновение он оказывается сверху, собрав обе мои руки и заведя их над моей головой.

Я ахаю, потому что это накачанное чудовище заодно садится мне на бедра, прижимая к дивану так, что я не могу шевельнутся.

— Мы договаривались только на поцелуй!

— Цветкова, поцелуем ты меня возбудила. Что будем делать? — произносит с будто бы неподдельным интересом чертов монстр, распявший меня по дивану. Бессовестное исчадие ада, восседающее на мне. Совести у него точно нет, но слава богу, что он не всей своей дурью садится на меня, судя по всему, иначе б я сломалась. И вообще, у него весьма затейливый набор методов моего обездвиживания, блин.

— Ничего. Мы уже занимались этим совсем недавно, с меня хватит.

Он смотрит на меня со спокойствием хищника, почти задушившего свою трепыхающуюся жертву лапами.

— Мне интересно, что, если я проигнорирую твои слова и не остановлюсь? — интересуется он, пока у меня округляются глаза. — Цветкова, простишь меня в этом случае?

Это что за странное прощупывание моих границ?!

— Я тебя прибью тогда.

— Это вряд ли.

— Нет, не прощу! — издаю я крик, потому что мне сейчас кажется, что он не просто так это спрашивает. Боже, я с ним рехнусь. Мы в отношениях всего ничего, а из него ежечасно лезут странные и пугающие повадки.

После моего вопля он разжимает руку у меня на запястьях и выпрямляется, а я с облегчением выдыхаю. Какое счастье, что эти повадки еще контролируются.

— Так и быть, Цветкова.