Кровь песков - С. К. Грейсон

его голос оказался спокойным и убаюкивающим, когда я повернула внимание внутрь. Низкий, ровный тенор, лишённый той жёсткой кромки, которой он обычно пугал. Я одёрнула себя и вспомнила его слова.

Моя цель.

— Защитить Келвадан, — ответила я вслух, хотя он о том не просил. Так было правильно.

Он фыркнул с насмешливым пренебрежением, но промолчал.

— Теперь подумай о чувствах, которые кормят эту цель.

Я копнула глубже, как в песок — в собственную психику.

Конечно, я хотела защитить город, который был символом надежды все годы изгнания. Как не хотеть, если собственный клан меня выгнал, а Келвадан нашёл для меня место? Даже если я пока не чувствовала себя «своей», я могла доказать, что достойна. Я могла…

На дне колодца моей магии билась тёмная, пульсирующая штука. Я мысленным пальцем ткнула — она щёлкнула и оскалилась.

Она злилась.

Ощущение ударило по лицу, как песчаная буря. Глубоко во мне копилась обида — за то, что меня, едва не девчонку, оставили умирать в пустыне. Там же жила ярость от бессмысленной смерти моего коня и от того, что я не могу жить без страха себя самой, как все прочие. Там же — злость на себя, что остаюсь одинокой, даже стоя посреди целого города.

— Хорошо.

Я вздрогнула, почти забыв о присутствии Эрикса.

— Пусть эта злость станет воронкой, которая выкачивает силу наружу — и одновременно её подпитывает.

Я распахнула глаза:

— Нет.

Эрикс склонил голову набок.

— Но ведь получалось, не так ли?

Я не ответила, лишь уставилась мрачно:

— Я не буду делать по-твоему, если это сделает меня похожей на Вайпера.

— Это не я заглянул внутрь и нашёл там злость. Это сделала ты, — удовлетворённо заметил он, и у меня зашевелились когти.

— А на чём медитируешь ты? На цели разрушить собственный город — собственную семью?

— Мир Келвадана — ложь, — его ровный голос превратился в рычание.

Он говорил это уже во второй раз, и я вскочила.

— Говорит тот, кто ведёт войну на свой народ. Я ошиблась, думая, что ты способен учить чему-то, кроме насилия и предательства.

Я резко развернулась и бросилась в пустыню. Хотела бы я сейчас силу Дайти под собой, но бежала, размахивая руками, и мягкие подошвы моих сапог взрывали песок. Я знала, что Эрикс не пойдёт следом, но меня тянуло поставить между нами как можно больше расстояния.

Я сорвала капюшон — хотелось ветра в волосах и солнца на лице. Пустыня — единственный постоянный спутник за все эти годы, та, что смотрела на меня без осуждения. Я бежала, пока лёгкие не завизжали, пока ноги не превратились в огонь.

Уронившись на колени, переводила дух — и потом, задрав голову к небу, разразилась хищным воплем. Дикий звук — такой естественный в изгнании — я глушила внутри каменных стен Келвадана.

Ветер унёс чистую, без примеси, фрустрацию по открытому плато. От Вайпера я могла уйти. От злости, найденной в себе, — нет.

Я вывела Дайти из арочного проёма Келвадана; стражники, стоявшие по обе стороны, проводили меня взглядами, когда я повернула в сторону, противоположную лагерю. Пировать сегодня не хотелось — и к Эриксу я тоже не собиралась. Мне нужен был только мой конь и открытое небо.

Я перекинулась в седло, смакуя уверенную плотность его спины между бёдер и шёлк гривы, струящийся сквозь пальцы. Он бил копытом и мотал головой — рад вырваться из конюшни.

Не мешкая, я повела его прямо, прочь от утёсов, в лёгком галопе. Заблудиться я не боялась — шпиль Келвадана виден за многие мили.

Луна делает пустыню другой — не такой жестокой в серебре ночи. Днём солнце выедает краски, а теперь небо бархатное и густое, так и тянет протянуть руку и коснуться. Но пустыня ночью не менее жива: над нами разрезала воздух ныряющая сова-нырок, а семейка песчаных кошек мелькнула в поисках воды.

Как только спокойствие начало накрывать, тишину разрезал крик:

— Всадник!

Я развернула Дайти, выискивая источник.

— Всадник!

Я заметила женщину, спотыкающуюся в песке и отчаянно машущую руками. Лёгким шепотом я направила Дайти к ней, ладонь — на рукояти сабли. Подъезжая ближе, отпустила. Она была так измочалена, одежда — в лохмотьях, на ногах держалась едва-едва — что угрозы нам не представляла.

— Прошу… помогите, — она попыталась ухватиться за бок Дайти — то ли чтобы удержаться, то ли не дать мне ускакать. Мой жеребец щёлкнул зубами у её руки, но я хлопнула его по шее — молча, чтобы стоял.

— Что случилось? — я нахмурилась сверху вниз: одна в пустыне, без коня. Может, изгнанница.

— Клан Оту́ш… на нас напали, — прохрипела она. Горло у неё было иссушено — так звучат те, кто давно не пил.

Я сняла с пояса флягу и протянула.

— Сторона какого клана?

Она жадно глотнула, вытерла рот тыльной стороной ладони и покачала головой:

— Нет. Кланы в перемирии… пока ждут вестей об Испытаниях. Это тварь… лавовый вирм.

Я поморщилась, даже когда тонкий холодок скользнул по позвоночнику:

— Не может…

— Я знаю, что видела, — голос её, несмотря на изнеможение, прозвучал твёрдо.

Кровь у меня похолодела, хотя ночь была тёплой. Лавовые вирмы — из легенд у костров: их могли свалить лишь величайшие всадники. Их не видели с тех пор, как люди пересекли пустыню и «укротили» её почти тысячу лет назад.

Но эта женщина смотрела на меня так решительно, что сомневаться было нелепо.

— Садись, — приказала я, подалась вперёд, освобождая место за спиной. Дайти недовольно фыркнул — видно, не рад ещё одной паре ног на себе, — но стоял смирно, пока я смотрела ему между ушей, умоляя вести себя прилично.

Мы сорвались к лагерю, и мысли мчались так же быстро, как Дайти по спёкшейся земле. Похоже, пустыня и правда трещит по швам, если легендарные твари снова выходят на людей. Лорды станут только отчаяннее — понадобится «решение», которое лорд Аласдар и его Вайпер слишком рады предложить.

Но если Келвадан придёт на помощь, кланы могут дважды подумать, прежде чем идти на Великий город.

Лагерь вырос на горизонте, и мы не сбавили хода, пока не вылетели к срединному кругу шатров. Это был четвёртый пир — в разгаре: танцы заплескали по площади. Плясуны шарахались, когда мы осадили коня у длинного низкого стола, где королева сидела рядом с Каюсом и «председательствовала». Над её плечом — тень-страж Адерин; Невен — местом ниже.

Шепотки брызнули по толпе, прикрытые ладонями. Я спрыгнула, помогла слезть женщине из клана Оту́ш. Сбросила с плеч чужие взгляды — слишком привыкла,