Заповедный тупик - Катерина Крутова

«По пути?» – удивлялась Алекс, пока умывалась ледяной водой. «Куликов вроде на Гаванской живет. Кто-то про это говорил», – раздумывала она, натягивая старые джинсы. «Напутала наверно. Не стал бы он в пять утра через полгорода за мной ехать», – нырнула в утепленную толстовку с капюшоном. «Ну и рожа!» – ужаснулась, посмотрев на себя в зеркало и затянув волосы в высокий хвост. «Синяки под глазами замазать бы, а то в „Ходячих мертвецах“ без грима могу сниматься», – но ни в шкафчике в ванной, ни в кармане рюкзака не нашлось ни тональника, ни корректора. «Ну что ж, была болотная кикимора, стала городская фурия. Кулику не привыкать!» – невесело усмехнувшись, продюсер вышла из квартиры.

Ярко-красный джип бросался в глаза так же, как широкая белозубая улыбка его хозяина. Антон стоял у машины и курил.

– По пути, серьезно? – вместо приветствия с крыльца дома почти крикнула Алекс. – Тебе до трамвайного парка сколько пешком?

– Минут пятнадцать, я не засекал. – Рыжий добродушно усмехнулся и шагнул ей навстречу. – Все равно на машине еду, оборудование же надо на чем-то везти. Вот и решил – дай тебя по дороге перехвачу.

– Странный маршрут выбрал твой навигатор. Извилистый. – Саша подошла уже близко, вдыхая пропитанный никотином влажный утренний воздух.

– С тобой мне всегда по пути, – серьезно заявил Тони и сгреб ее в крепкие объятия, оставляя на губах кисловатый табачный поцелуй.

– Может, у тебя еще и кофе найдется?

Широким жестом Антон распахнул дверь джипа, и Алекс окатило волной тепла из нагретого салона. Рядом с коробкой передач стояли две здоровые термокружки.

– Хозяйственный, – с теплотой констатировала Саша, забралась на переднее сиденье и жадно припала к живительному напитку.

Ради благодарного взгляда, брошенного девушкой поверх чашки, Куликов был готов не только пересечь весь предрассветный город, но и метнуться по первому зову «туда, не знаю куда, за тем, неизвестно чем». Тони с нежностью наблюдал, как Алекс довольно жмурится, глоток за глотком поглощая горячую сладкую жидкость, и зрелище это согревало его сильнее, чем раскочегаренная печка Задиры и обжигающий кофе.

– Бутер будешь? Не завтракала небось. – И, не дожидаясь ответа, Антон выложил на приборную панель кусок хлеба с сыром и колбасой. Причем толщина колбасы превышала сыр и хлеб вместе взятые.

– Ого! Щедро нарезал.

– Дедова привычка. Он мне в школу такие обеды собирал. Говорит, все военное детство мечтал о толстом куске ароматной колбасы. Как он ее кладет на тоненький ржаной хлеб и съедает целиком.

Саша промолчала. Каждое Тохино откровение о детстве отзывалось в ее душе непонятным щемящим чувством, от которого одновременно щипало глаза, перехватывало дыхание и трепетало сердце. В этом здоровом рыжем улыбчивом парне сосредоточилось столько тепла и света, что стойкая ледяная королева плавилась и мечтала покориться сильным рукам, точно ласковая кошка. С благоговением девушка взяла бутерброд и приступила к неторопливому завтраку, по внутренним ощущениям подобному тайному священнодейству.

– Ты меня балуешь, – пробормотала она тихо крутящуюся в сознании мысль.

Антон спокойно вел Задиру по еще пустым улицам не успевшего открыть глаза утреннего субботнего Питера. Брошенный на Сашу взгляд зеленых глаз был искренне удивленным и непонимающим.

– Чем?

– Ну… – Алекс почему-то стало неловко. Проговаривать вслух простые истины иногда тяжелее глубоких откровений. – Заехал, кофе привез, и еще колбаса эта…

Девушка стушевалась и зарумянилась от смущения. О ней так давно никто не заботился, что Саша разучилась принимать доброту.

– Брось. Нормальное человеческое отношение. – Тони пожал плечами. – Ты мне нравишься, думаю, это и так понятно.

Улыбнувшись, он погладил острую девичью коленку.

– Очень нравишься, – уточнил Антон, и усы вздернулись в открытой довольной улыбке.

Не найдя подходящих слов, Алекс накрыла его широкую ладонь своей узкой.

– Кстати, Дэвид просил тебе передать.

Помреж сунул под нос Алекс экран смартфона с открытой перепиской. Из витиеватых пространных фраз Тельмана следовало, что его режиссерское величество в компании прекрасной фаворитки изволят посвятить раннее утро занятиям более полезным для морального и физического здоровья, чем отмораживание задницы во славу богов великого кинематографа. Сашины пальцы непроизвольно сжались на манер птичьих когтей, а худое лицо вытянулось еще больше. Из тяжелых злобных раздумий о вариантах наказания и возмездия продюсера вывел низкий успокаивающий голос:

– Сань, мы вчера весь вечер с Дэном и Тельманом провели на телефоне. У нас на весь день прописан сценарный план и даже раскадровки нарисованы. Перед сном я проехал маршрут и все ключевые точки отснял и отправил Дэвиду. Погляди в галерее – куча картинок с комментариями нашего гения.

Алекс молча просмотрела заметки и слайды со схематичными рисунками Тельмана. Указания режиссера были четкие, однозначные, подтверждающие его профессионализм. Продюсер выдохнула, признавая, что в этот раз команда отработала гонорар без неусыпного контроля и направляющего пенделя с ее стороны. Антон удовлетворенно наблюдал за сменой настроения Александры.

– В общем, первый круг мы делаем технический – с планами города, брякающим в рассветных сумерках трамваем и размытым привидением одинокой пассажирки внутри. План будет настолько общим, что никто не заметит, если вместо Эммы проедет Депардье.

– Все кошки серы, все люди – Депардье, – ерничала Алекс по привычке.

Ее отчасти задевало, что съемочная группа справилась без ее участия, но и подтирать сопли Дэвиду, постоянно угадывая его капризы, пора было прекращать. Просто нескладный еврейский мальчик с тонкой психикой, что мог разрыдаться от красоты перистых облаков на закате и уйти в недельную депрессию от банального бытового хамства, был для Сашки самым близким существом в колючем недружественном мире, где она обитала с раннего детства. К Тельману она приезжала с бутылкой коньяка, когда реальность била под дых, и с ним же сидела до рассвета, выслушивая про очередную прекрасную принцессу, обернувшуюся уличной вертихвосткой. Если бы не Дэвид – не видать Алекс карьеры кинопродюсера, но и эксцентричный студент консерватории вряд ли стал бы режиссером без поддержки подруги. Но сейчас, как и всегда в период влюбленности, Тельман отдалялся, посвящая все внимание новой музе и черпая вдохновение в стремительно разгорающихся ярких отношениях.

– Дэнчик уже тут как тут, лапки отмораживает. – Ухмылка Тони вывела Сашу из ностальгической задумчивости.

У ворот трамвайного парка ждал Яровой. Утро выдалось в лучших традициях ноябрьского Петербурга – одновременно промозглое и влажное. Такое незаметно пробирается под одежду, выхолаживает кожу до мурашек озноба и комом застревает в горле, вынуждая периодически покашливать и шмыгать носом. Последний раз ассистента оператора Алекс видела вызывающе довольным, когда Денис откровенно ликовал, сбегая из болотных топей в компании наивной белокурой актрисы. Сейчас высокий и худощавый парень сутулился, втягивал ладони в широкие рукава пуховика и нетерпеливо зыркал из-под объемного