Любовь под напряжением - Кейси Стоктон

— Нет. — Он кашлянул. — Ну, вообще-то взял, но я съел его на завтрак.

Я бросил на него косой взгляд. Как можно есть так много, будучи таким высоким и худым? Он постоянно был голодным, и его нытьё означало, что мне придётся слушать жалобы следующие пять часов. А это значило, что в обед мы заглянем в Джиджи.

— У тебя есть какие-нибудь батончики или что-то вроде того? — спросил он.

— Ты что, правда не можешь продержаться пару часов?

— Пару? — Он выглядел возмущённым. — Рабочий день даже наполовину не закончился.

— Ладно.

Последнее, чего мне хотелось — это слушать его нытьё: и его, и его желудка, пока я разбираюсь с проблемой на Эспен стрит. По моим ощущениям, там вряд ли что-то серьёзное, но клиент явно решил, что знает лучше. Мы были достаточно близко к родительскому дому, а мама всегда держала в кладовой закуски. Я свернул и развернулся на сто восемьдесят градусов.

— Куда мы едем? — Надежда в голосе Грэйди была забавной.

— К моим родителям. Возьмем пару батончиков.

Я попросил телефон отправить маме сообщение, предупредив, что мы будем через пару минут и что мой ученик голоден. Спросил, есть ли у неё фруктовые пюре или снэки, и Грэйди рассмеялся. Иногда моя работа больше напоминала высокорискованное нянечество — такое, где задействованы высокие напряжения и ответственность за чужую жизнь.

Мы подъехали к фермерскому дому.

— Раз уж мы здесь, я заодно в туалет схожу, — сказал Грэйди, выходя из машины.

Я закатил глаза и пошёл следом за ним к дому.

Мама вышла на крыльцо, вытирая руки о кухонное полотенце.

— Как делишки, ребята? Трудный день?

— Спокойный, так что мы смогли сделать остановку, — ответил я.

— Ты голоден, Грэйди? — спросила мама.

— Да, мэм.

Он улыбнулся, его щеки слегка порозовели. Мне было интересно, чувствует ли он себя глупо, оказавшись в такой ситуации, или просто рад тому, что скоро избавится от голода.

— Можно он воспользуется вашей ванной, мама? — спросил я.

— Конечно. Заходите оба.

Грэйди тут же направился в ванную, а я последовал за мамой на кухню. Она достала пару бумажных пакетов и начала складывать в них батончики и другие снэки.

— Думаешь, он любит крендельки? — спросила она.

— Не знаю… Хотя, с другой стороны, он ест всё, что угодно.

Она кивнула, достала пакет кренделей и пересыпала немного в маленький пакет на застежке. Всё это напомнило мне обеды из средней школы.

— Как там папа? — спросил я.

— Он снова разбирается со Стивом, так что вряд ли у него всё хорошо. Я бы не хотела оказаться между ним и быком прямо сейчас.

Мой смех эхом прокатился по комнате.

— Или между ним и лонгхорном? Что на этот раз натворил Стив?

— Он сломал забор.

Этот глупый бык.

С лестницы донёсся топот шагов, и в кухню зашла Лорен. Её волосы были гладко зачесаны и заколоты в крабик, а глаза загорелись, когда она увидела меня.

— Привет, Такер. Вот так сюрприз. — Она прошла мимо, чтобы взять банан с прилавка. — Я как раз собираюсь к Джун.

— Отлично.

Я старался не смотреть на маму. Джун всё ещё была в нашей семье темой, которую лучше было не поднимать, и я не хотел видеть, как её лицо омрачится.

— Да. Она попросила помочь. Кажется, они собираются устроить мощный маркетинговый толчок для книжного магазина на этой неделе, и она хочет обсудить со мной идеи.

Лорен пожала плечами, как будто сама не понимала, почему Джун могла подумать о ней. Чудная она. Лорен была невероятно умной, с опытом проведения мероприятий в крупном отеле в Далласе. Она идеально подходила для таких вещей.

— Очень мило с твоей стороны, что ты ей помогаешь, — сказала мама, доставая третий бумажный пакет из ящика. Если она пыталась быть нейтральной, то ей это удалось. — Тебе собрать обед, Лорен? — спросила она, вынимая хлеб, ветчину и сыр для сэндвичей. — Я могу что-нибудь приготовить.

— Не стоит, не утруждайтесь…

— Это несложно. Я уже делаю несколько.

— Мам, — вмешался я. — Мне не нужен обед.

Она шикнула на меня.

— Ерунда. Если бы ты подумал об этом заранее, ты бы не заехал домой за едой.

— Откуда ты знаешь?

Она даже не взглянула на меня, пока мазала хлеб для сэндвичей.

— Потому что, если бы у тебя был обед, ты бы отдал его этому мальчишке.

Это было правдой, но я не стал этого подтверждать.

Лорен налила себе миску хлопьев и уселась за стол напротив мамы, которая продолжала работать.

— Ты будешь слишком занята, чтобы прийти завтра на встречу клуба по изготовлению стеганных одеял? — спросила мама. — Женщины будут рады видеть тебя.

Лорен взяла ложку с хлопьями.

— Я обязательно приду. Может быть, приведу с собой Джун.

— Это было бы мило с твоей стороны, — сказала мама, голос её звучал напряжённо.

Боже. Я смотрел на неё, но она искусно избегала моего взгляда.

— Мам, в какой-то момент тебе придётся простить её и двигаться дальше.

Мама резко повернулась ко мне, её рука замерла над банкой с майонезом.

— У меня нет ничего против этой девушки.

Лорен и я переглянулись. Даже она поняла, что мама лжёт, хотя была с нами меньше года.

— У меня нет, — повторила мама с чувством.

На кухне повисло молчание.

Она размазывала майонез по хлебу с такой силой, что это выглядело почти агрессивно. Затем она перешла к горчице, положила нож в раковину с лишней энергией и развернулась к нам.

— Послушайте. Я мать. Я имею право быть недовольной человеком, который так сильно ранил моего ребёнка.

Я поднял руки в знак капитуляции.

— Я понимаю. Но ведь это ты учила своего ребёнка прощению. Ты водила меня в церковь каждое воскресенье, где нас учили прощать. — Я опустил руки, но не отвёл взгляда, несмотря на то, как неловко мне было. Я стоял на своём, даже если это было сложно. — В какой-то момент тебе придётся следовать тому, что ты сама проповедовала.

Мама смотрела на меня.

Я смотрел на неё.

Это было похоже на дуэль из старого вестерна, только она — Джон Уэйн, а я просто надеялся, что меня пощадят.

— Ты её любила когда-то, — мягко сказал я.

Её голубые глаза вцепились в меня, неожиданно блеснув слезами.

— Ты хочешь сказать, что у меня есть повод снова открыть ей своё сердце?

Что? Мама была ранима? Я сглотнул от удивления и пересёк кухню, чтобы обнять её. Она была такая маленькая и хрупкая. Я понимал, что ей тоже пришлось пережить потерю