Приговоренный муж - Александр Евгениевич Владыкин

близких и доверительных отношений с королевством Турвальд. Политика она такая. Она требует от нас, властителей, жертв и полной самоотдачи в деле бескорыстного служения своим подданным и не знает слов «хорошо» или «плохо», а только «эффективно» или «неэффективно».

В данном случае было очень эффективно.

Глава 36

Изабелла

Плетусь по пыльной дороге на моем верном Буяне и с нескрываемым удовольствием слежу за тем, как на своей кобыле гарцует Изабелла. Она то уносится далеко вперед, то возвращается ко мне, предлагая в шутку, конечно, поскакать наперегонки, смеется, напропалую радуется жизни.

Еще бы! Столько времени прожить под постоянной угрозой, что сработает смертельное заклинание, понимать, что спасает от него только близость дроу Дианы, к которой жена была, по сути, прикована, и не знать, обретет ли она когда-нибудь полную, настоящую свободу, когда сможет поехать туда, куда захочет, и в обществе тех, с кем захочет. Теперь она может все это себе позволить.

И красива! Она и раньше была восхитительна, но то была пленительность девушки, теперь же уже красота женщины. Еще очень молодой, но уже созревшей. После рождения сына бедра у Изабеллы стали чуть шире, грудь налилась, оставшись такой же упругой, как и раньше (просто идеальные 90−60–90), движения из немного угловатых стали более плавными. И следующая ступень чувственности по ночам. Мда… По ночам. Жаль, что следующая ночь еще не скоро, утро в самом разгаре, а прошедшая ночь уже прошла. Я бы, пожалуй, еще раз или два, а то и три прямо сейчас готов. Но, увы. Придется потерпеть. А жена, кажется, это мое состояние уловила и теперь поддразнивает, принимая самые привлекательные позы в лучах восходящего солнца. Вон она, на холм въехала и застыла там, раскинув в стороны руки, прогнувшись в спине и закинув голову назад, отчего ее грудь в этих самых лучах, будь они не ладны, так мое внимание привлекает, что просто… Ладно. Наступит ночной час моей «мсти», и она будет страшна и продолжительна.

До столицы Турвальда нам еще два дня ехать, так что времени, чтобы насладиться обществом друг друга без лишних свидетелей (слуги и охрана не в счет), у нас будет достаточно. Да и в самом дворце короля Гастона Первого, как тот теперь именуется, своего не упустим. Кстати, едем мы на торжественную коронацию дяди Изабеллы. Она несколько затянулась по объективным причинам. Необходимо было получить согласие императора Георга Восьмого и дождаться его представителя, в присутствии которого король Гастон, как только ему на голову напялят корону, должен будет принести вассальную присягу своему сюзерену.

Не мне пока. Все тому же Георгу. Крепко он всех этих мелких корольков держит за причинные места. Не дернуться, не шелохнуться. Ну, это он так думает. Я вот, например, по-другому считаю. И как только достаточно окрепну в своем Юме, ему это продемонстрирую. Как Гастон даст эту пресловутую присягу, так и обратно заберет, когда потребуется.

И да. Как только въедем в столицу Турвальда, Великий герцог Юма Ричард исчезнет, а его место займет скромный барон Гувер. А что делать? Я по-прежнему нахожусь под приговором Международного уголовного суда, сиречь инквизиции, во всех зависимых от империи королевствах на меня лежат ордеры средневекового Интерпола на немедленный арест. Так что решил я не создавать для моего родственника и ставленника на посту короля Турвальда лишних дипломатических проблем. Буду присутствовать на коронации инкогнито. Конечно, все прекрасно будут знать, кто я на самом деле, но политес будет соблюден. Не принимали мы никакого темного мага, герцога Юма! Что вы! Да, был в свите герцогини Изабеллы какой-то барон, так кто же на какого-то баронишку внимание обращать будет? Это и был тот самый Ричард? Что вы говорите? Жаль, что не знали, всенепременнейше схватили бы злодея.

В качестве подарка дяде Изабеллы везем кучу разного барахла, а также палача Роджера, которому предстоит продемонстрировать свое высокое искусство на самых высокопоставленных приговоренных — королеве Матильде и принце.

— Турвальдский палач и в подметки нашему Роджеру не годится, — объяснила мне необходимость привлечь к делу нашего поэта пыток и маэстро казней Изабелла. — Тот только испортит весь мой замысел. Берем Роджера с собой.

Палач горд. Едет на гастроли в столицу соседнего королевства. Будет исполнять главную роль на предстоящем празднике. Ему для этого справили новый фартук красной кожи и такой же колпак с полумаской. Когда он это все примерил прошлым вечером — на голый торс, то даже у меня появилось желание сразу во всем признаться и покаяться. Что именно Изабелла придумала для своих родственников, я даже интересоваться не стал. Не хочу этого знать. Я лучше орешками в меду запасусь, чтобы выдержать то зрелище, свидетелем которого придется стать.

А вот мой тесть Конрад, который в недавнем прошлом король Конрад Третий, в полном порядке. Цветет и пахнет. Его я сразу в Юмиле после захвата Турвальда доставил, а то еще траванут по доброй местной традиции отставного властителя. Все думал, как с ним поступить? Куда его девать? Проблему сын решил. Даром, что еще не говорит, а как увидел склонившуюся над ним бороду Конрада, так вцепился в нее своей ручонкой и улыбаться начал. И Конрад в радостной улыбке расплылся — долгожданного внука увидел.

Это судьбу тестя и решило. Теперь он у нас «дедушка Конрад», который не отходит от Руфуса, дружит с его кормилицей (как мне докладывают, и по ночам тоже), и, такое впечатление, абсолютно забыл, что был когда-то королем и что его жену и сына его дочь в самом ближайшем будущем на ремни пустит. Вот такая она средневековая психология магического мира. Гибкая.

Да, так вот, возвращаясь к Изабелле и причинам ее жизнерадостности. Как только я вернулся в свой замок из похода и сдал с рук на руки Конрада, я на следующий же день приступил к вопросу освобождения жены от последствий клятвы на крови. Кстати, свою старую корону, герцогскую еще, теперь у меня новая — Великого герцога, в сокровищнице Турвальда я не обнаружил. То ли приватизировать ее кто-нибудь успел, то ли в империю в качестве особо ценного трофея отправили. Впрочем, шут с ней. Она к делу отношения не имеет.

Вызвал к себе архимага Элифаса, Диану и Элену, и мы вместе сели думать, как быть. Элифас так просто светился весь от восторга, что ему предложили поучаствовать в решении такой интересной магической задачи. Даже пришлось ему напомнить, что речь идет о моей жене, великой герцогине и ставить