Попаданка в деле, старушка в теле! - Елена Смертная

Наконец каждая пара девушек начала поочередно кружиться, словно куколка в музыкальной шкатулке. Одна ножка изящно вытянута, вторую подхватывает магический ветер, ведь изображать балерину на таком высоком каблуке почти невозможно. Но магия – это тоже сила, которую мы приобрели благодаря тренировкам.

Я не смотрела на «зрителей», но раз все молчали, не пытаясь помешать, мы явно захватили их внимание. В нашем элегантном танце мы двигались всё глубже в зал, совсем скоро захватив его центр. Люди расступались, не понимая, как реагировать на нас.

Совсем скоро каждая девушка двигалась в танце подобно балерине. И вокруг каждой парили всё те же бабочки, добавляя всё больше нежности. Вот наши крылатые помощницы собрались в образ пышных юбок, создавая своими телами продолжение наших нарядов. Тогда мы одновременно решительно оттолкнули их руками, как бы отказываясь. Бабочки разлетелись, окружили гостей, вызвали волну новых вдохов и шепотков, а затем вернулись к нам.

Стаи этих прекрасных созданий собрались в образ таких же широких крыльев за спиной каждой из девушек. Мы расправили плечики, и… ветер подхватил нас, давая возможность взлететь.

Мы парили за счёт магии ветра, однако заколдованные бабочки двигались в такт нежной мелодии, словно наши крылышки делают очередной взмах. И вот мы уже буквально танцуем в воздухе. Парим, как свободные птички.

Это было сложнейшей частью танца. Самое главное – верить, что там, где ты наступишь, появится невидимая воздушная ступенька, от которой можно оттолкнуться, как от земли.

Этот танец, даже когда мы его репетировали, напоминал сцену из «Гарри Поттера», который так любила моя внучка. Когда в Хогвартс прибыли гости на Турнир волшебников. Сейчас мы двигались столь же женственно и нежно, словно ученицы академии Шармбатон, но нашему огненному появлению позавидовали бы ученики Дурмстранга.

Мы соединяли, казалось бы, несоединимое. Девушки в столь «неженственных» костюмах пытались показать, что они могут быть куда привлекательнее и изящнее, чем барышни в платьях.

И у нас получалось!

Студентки красного факультета, над которыми кто-то смеялся, кто-то открыто порицал, а для кого-то мы были лишь поводом для издёвки… сейчас подобно куколкам превратились в настоящих смелых и красивых бабочек.

Каждое движение, каждый аккуратный взмах руки, даже каждый вдох был отрепетирован. Потому мы смотрелись особенно красиво, ведь были едины в этом танце. Я настолько слилась с музыкой и движениями подруг, что не заметила, как очередной почти балетный поворот вокруг своей оси ознаменовал завершение.

Скрипка смолкла. За ней раздались последние ноты одинокого пианино. Мы синхронно опустились вниз, каждая из нас припала на одно колено и опустила голову. Наши «крылья» из красных бабочек распались на тысячи маленьких блёсток, что полетели по залу.

Это был конец выступления.

Я слышала, как тяжело дышат девушки, которых вымотали нервы, движения и магия.

Было страшно. И всё же я подняла голову, чтобы посмотреть, как же реагирует толпа…

Глава 57. Ты снова меня спас

Люди смотрели на нас по-разному. В каких-то глазах я видела восхищение. Настоящее, искреннее. В основном так глядели представители молодого поколения. Студентки и мужчины, у которых этот свадебный сезон, вероятно, был первым. Казалось, они даже не отдают себе отчёта в своих эмоциях. Однако я всё равно уловила невольное одобрение.

Вот только приятный флёр быстро сменился смрадом осуждения. Всё потому, что более старые аристократы, которые явно имели вес в обществе, начали почти презрительно отворачиваться. Я заметила, как отцы одёргивают своих сыновей, тихо ругая их за проявленный интерес. Видела, как преподавательницы гневно смотрят на девушек, и те моментально смущаются.

И лишь редкие аплодисменты, что раздались в толпе, стали для нас отрадой. Поначалу их было больше, но звуки хлопков быстро стихали. Вот одну из студенток буквально ударила по ладоням веером её подруга. И лишь девочки с красного всё хлопали и хлопали. Но даже их аплодисменты вскоре потерялись за шумом толпы.

Люди просто сделали вид, что нас здесь нет и не было. Мы поднялись, начали осматриваться, а бал продолжился, как ни в чём не бывало. Очень быстро наша импровизированная сцена в центре зала заполнилась снующими туда-сюда гостями. Они начали переговариваться и смеяться, казалось бы, даже громче обычного. Лишь бы не предоставлять нам ни капельки внимания.

— Ч-что теперь? – раздался позади робкий голос Эдель.

Музыканты смерили толпу взглядами, пожали плечами и просто начали играть. Хоть мы и скинули мантии призраков, но остались таковыми для этих людей. Они сделали вид, что нас не существует. Лишь одаривали иногда презрительными взглядами и отворачивались.

В груди зажгло от обиды.

— Будем частью праздника, – спокойно ответила я, храбрясь. – Как и все здесь.

— Уверена? – шепнула Эдель, в которую чуть не врезалась аристократка в пышном платье. Подруге пришлось уворачиваться, а та лишь фыркнула и даже не посмотрела в её сторону.

Я искала глазами что-то или кого-то. Сама не понимала, что именно. Взгляд просто растерянно метался, словно я ребенок, которого потеряли в толпе на улице.

Вдох. Выдох. Я всё ещё несла ответственность за девочек, которые пришли сюда в этих образах вместе со мной. Мне нельзя теряться, какой бы нелепой ни казалась ситуация.

— Да, – я кивнула и ободряюще улыбнулась подругам. – Развлекайтесь, угощайтесь, танцуйте. Пожалуйста, не чувствуйте себя стеснённо. Ведь мы здесь для того, чтобы показать – женщина прекрасна в любом образе.

— Вот только я не думаю, что нам дадут повеселиться, – настороженно произнесла вдруг Барбара, указывая на вход.

Там появились две фигуры. Леди Купрье и профессор Грендалин. Тёмная и светлая снаружи, сейчас их отчётливо объединяло одно – эмоция абсолютной злости на лице.

— Как они так быстро пришли в себя? – почти в ужасе произнесла я, понимая, что взгляд леди вот-вот выловит нас в толпе. И уж тогда от нашего плана ничего не останется, лишь растоптанная надежда.

Вдруг в голове раздался отдалённо знакомый голос:

— Ты уж прости, Хель. Я и так дал вам дотанцевать...

Я обернулась. Мне едва помахала пушистая лапка зайца Мабау, прислужника леди. Он только-только вернулся к столу с закусками, и на его звериной морде было написано: «Ничего не могу поделать, это моя работа».

— Всё пропало, – на выдохе выдала Барбара, когда Купрье заметила нас по указке стражника и быстрой походкой направилась в нашу сторону, разрезая толпу, как нож масло.

— Ладно, не волнуйтесь, – почти обречённо заговорила я, готовясь к позорному изгнанию из бального зала, – я постараюсь взять всю вину на