По праву крови - Ксения Родионова

— Шутки кончились, Демаре. Операция. Одевайся.

— А у меня есть выбор? Я бы предпочла закончить главу, всяко интереснее вашего махания хвостами друг перед другом.

(Ах, как же она выводит. И как чертовски оживляется кровь.)

— Выбор есть всегда. Ты надеваешь это сама, либо я тебя одену. Но если дело дойдёт до моих рук, форма будет твоей меньшей проблемой.

— Фу! Не стоит рассказывать всем о своих грязных мыслишках.

Она посмотрела на меня с таким ледяным презрением, что по коже пробежали мурашки — приятные, щекочущие. Потом, фыркнув, начала расстёгивать свою робу. Я отвернулся, делая вид, что изучаю небо за окном, но краем глаза ловя её движения. Рядом с ней… да. Зуд стихал. Нервное напряжение спадало, сменяясь другим, тёплым и тревожным томлением, словно перед летней грозой.

Через десять минут мы вышли к остальным. Взвод уже был построен, Моррет отдавала последние распоряжения. Её взгляд скользнул по Анне в серой форме, и на её губах появилась узнаваемая голодная ухмылка.

— Ааа, новобранец к строю присоединился, капитан? Будем надеяться, не обдерёт коленки в первом же бою.

— Попридержи свои шпильки, Моррет, — буркнул я беззлобно. — Грузимся.

Погрузка в закрытые экипажи, больше похожие на арестантские фургоны, прошла быстро и без слов. Анна втиснулась на скамью рядом со мной, её плечо упёрлось в моё.

— Такой кортеж… — тихо проговорила она, глядя, как последние инквизиторы занимают места. — Уж не на воскресный пикник же мы собрались? Да и для массового отлова эфирных многовато железа и серьёзных лиц.

Я не ответил, уставившись в противоположную стену. Лучше пусть думает, что это облава.

Дорога заняла несколько часов. Фургон трясло на колдобинах, воздух внутри быстро стал спёртым, пропитался запахами пота, кожи и потрескивающих сигилов, пока бойцы играли в цепную реакцию: зажжённую точку необходимо по очереди подхватывать своим сигилом, не давая упасть или потухнуть. Чтобы разрядить обстановку, я перекинулся парой фраз с Моррет, сидевшей напротив.

— Смотри-ка, Моррет, даже здесь твой стилет не даёт тебе скучать, — кивнул я на оружие, которое она вертела в пальцах с гипнотической ловкостью, она не присоединялась к игре парней.

— А что, капитан, скучать — грех. Тем более есть кому показать, где тут остриё, — она бросила взгляд на Анну, явно наслаждаясь её напряжением, и подмигнула. — Кисуня, ты как?

Анна лишь стиснула зубы и отвернулась к узкому оконцу, за которым мелькали унылые, покрытые жухлой травой поля. Моррет фыркнула, но ухмылка не спала.

— Ну, новобранец, — продолжила она, — поздравляю. Боевое крещение у тебя будет знатное. Капитан любит… яркие впечатления.

Наконец, экипажи замерли. Двери распахнулись и впустили поток холодного, пахнущего сырой землёй и дымком ветра. Мы высадились посреди бескрайних диких полей. На горизонте лес. Ни домов, ни дорог. Только сырая, промозглая пустота, грязь под сапогами и редкие пучки травы.

Взвод быстро построился. Я вышел вперёд, чувствуя, как знакомое напряжение снова сковывает виски, но теперь к нему примешивалось нетерпение.

— Что это за место? — спросила Анна, её голос прозвучал глухо в давящей тишине полей.

Взвод, как хорошо смазанный механизм, разделился, занимая позиции. Наша группа из шести человек укрылась в тени полуразрушенного скотного двора, от которого остались лишь груда камней да торчащие из земли обугленные балки. Я отдал приказ проверить снаряжение и метки. У Демаре не было ничего, кроме формы, поэтому она просто глазела по сторонам, пытаясь понять, зачем мы притащились в эту богом забытую дыру. Я намеренно держал её в неведении, сообщив лишь сквозь зубы:

— Будь готова к работе.

Кроме развалин вокруг не было ничего примечательного: высокая бурая после зимы трава, чахлые кусты и бесчисленные деревья на горизонте.

— Здесь спрятан небольшой анклав носителей. Нам пришлось потрудиться, чтобы найти его, — ответил я, затягивая ремни, удерживающие церу на поясе. Проверил целостность начертанного на металле круга. Удовлетворённо отметил, как мгновенно с лица Анны исчезли последние краски.

— Прямо вот за тем деревом? — усомнилась она, с вызовом ткнув пальцем в сторону одинокой кривой сосны.

Я хмыкнул, но ничего не ответил, зато наградил её ледяным прикосновением к разуму — коротким, болезненным уколом, напоминающим о последствиях неповиновения. Она вздрогнула, стиснув зубы.

— Что вы собираетесь делать? — прошипела она, уже без прежней бравады.

— Ты будешь делать то, что я велю, — я ещё раз, чуть сильнее, кольнул её сознание, заставив вздохнуть. — Начинаем наступление по сигналу третьей группы, — теперь я обратился к своим бойцам.

Я начал черпать силу. Знакомый поток хлынул через связь, заставляя сигилы на наших спинах пылать огнём. Через пару минут в эфире щёлкнул условный сигнал. Я резко махнул рукой вперёд.

Отряд бесшумно двинулся сквозь заросли колючей травы. Анна шла последней, её дыхание было частым и прерывистым. Когда мы добрались до границы рощи, я на мгновение задержался, прежде чем ступить под сень деревьев. Проходя между двух высоких, почти сросшихся стволов, я внезапно ощутил, будто меня с головы до ног окатило ледяной водой. Воздух затрепетал, загудел. Переход.

Мы ступили в узкий, тёмный переулок, зажатый между серыми, почти чёрными каменными домами. Обернувшись, чтобы проверить Анну, я увидел позади неё не лес, а открытую дверь в такой же каменной стене, уходящей высоко вверх. Дверь медленно захлопнулась, растворяясь в камне.

Началось.

Первая кровь. Из-за угла выскочил подросток с горящими от ужаса и гнева глазами. Он вскинул руки, и сгусток сырой неотёсанной силы, полетел в сторону Моррет, идущей первой. Та даже не шелохнулась. Её цера вспыхнула, в воздухе сверкнул малый щит-сигил. Сгусток ударился в него и рассыпался искрами. Стилет в её другой руке описал короткую дугу. Подросток захрипел, захлебнувшись собственной кровью, хлынувшей из перерезанного горла. Быстро. Эффективно. Без эмоций.

Подавление. Из окна второго этажа ударила струя ослепляющего света. Двое моих людей взвыли, падая с обожжёнными сетчатками. Вторая группа уже реагировала. Безликая железная тумба механического страж на трёх конечностях вывалилась вперёд, испуская низкочастотный гул. Воздух задрожал. Свет из окна померк, сменившись криком боли и отчаяния. Сила в этом секторе была подавлена. Оставалось только зачистить.

Уличный бой. На площади нас попыталась остановить группа из трёх носителей. Они сражались с яростью обречённых. Один метал сгустки сжатого воздуха, разбивая мостовую, другой пытался выжечь нам мозги, третий — самый опасный — плёл