Лучшее лекарство от любви - Трейси Броган

А Тайлер расхохотался, обнял меня за плечи и притянул к себе.

— О господи, Ивлин, ты совсем с ума сошла из-за этого гриппа?

Я покачала головой:

— Нет. Просто говорю правду.

По лицу скатилось еще несколько слезинок. Ладно, может, я и сошла с ума. Какая бы зараза ни проникла в мое тело, она заодно разрушила и мое самообладание.

Он похлопал меня по спине:

— Ладно, ладно. Как скажешь. А теперь ешь свой суп.

Я послушно зачерпнула ложкой.

— Нет, серьезно! Сколько времени ты уже работаешь санитаром?

Он посмотрел в потолок, высчитывая.

— Почти три года. Но половину этого срока я был ЧНН.

— ЧНН?

— Чертовым новеньким неумехой. — Впрочем, его усмешка говорила, что быть ЧНН не так уж плохо. — По-другому к тебе не обращаются, пока не возьмут на работу следующего новенького. ЧНН достается вся самая грязная работа, которую больше никто не хочет делать. Ну, знаешь, мойка, уборка, пополнение расходников. И конечно, ты постоянный объект насмешек и розыгрышей.

Тайлер рассказывал об этом с юмором, что меня нисколько не удивило.

— А что за розыгрыши?

Он немного подумал, видимо, прокручивая в голове воспоминания.

— Да обычные розыгрыши. Подложить резиновую змею под подушку в дежурке, смазать поручни в машине скорой помощи лубрикантом во время тренировочных выездов. Водитель набирает очки за каждую часть тела, которой ты приложился.

— Не слишком приятные шутки.

Совсем не приятные, но забавные.

— Зато, когда работаешь вторую или третью смену подряд, такие шутки здорово поднимают настроение. А мне в последнее время приходилось часто так работать — деньги нужны.

Дополнительные смены ради лишнего заработка? Он прямо как я. Только я беру дежурства, чтобы заплатить дизайнеру и обставить свой роскошный новый дом роскошной мебелью, а Тайлер — чтобы Скотти не посадили в тюрьму и банк не отобрал за долги дом у его матери. Я вдруг почувствовала себя страшно избалованной. Я много работаю ради того, что имею, но ведь и Тайлер много работает. Это несправедливо. Глаза опять наполнились слезами. Но если я продолжу реветь, ему придется колоть мне успокоительные.

— Расскажи самую смешную историю о своих пациентах? — попросила я в надежде поднять себе настроение.

У любого медика есть рассказ про чокнутого пациента. В моем списке верхнюю строчку занимает Доди Бейкер с ее демонстрацией обнаженной груди.

— Даже не знаю, какую выбрать, — сказал он. — Дай подумать. Вот из недавнего: один дедуля вызывает нас уже в который раз по одному и тому же поводу. Мы объясняем ему, что с ним все хорошо, но все равно каждый раз приходится везти его в приемное отделение. — Он поставил тарелку на стол и провел пятерней по волосам.

— А в чем его проблема?

— В свекле.

— В свекле?

— Да, дело в том, что он ворует у соседа на огороде свеклу, а от нее у него моча окрашивается в розовый цвет. Он думает, что умирает. Но нет, это все из-за свеклы. В последний раз, когда мы к нему приехали, сосед погнался за ним с граблями. Никогда не видел ничего смешнее, чем два восьмидесятилетних деда, которые мутузят друг друга и пытаются повалить на землю.

Он засмеялся, а я подумала, заметил ли хоть один из этих дедов умопомрачительные ямочки на щеках Тайлера. Вряд ли.

— Доктор Эндрюс сказала, что, если мы еще раз привезем его к ней в приемный покой, она сама лично огреет его граблями.

Я села чуть прямее:

— Доктор Эндрюс?

Я вдруг задумалась — а доктор Эндрюс обратила внимание на его ямочки?

— Да, из больницы Святой Троицы. Мы обычно туда возим, потому что обслуживаем восточную часть Белл-Харбора. В вашей больнице я редко бываю. Только в качестве пациента, наверное.

Это объясняет, почему я раньше никогда не видела его в отделении. Я бы его запомнила. Не говоря уже о медсестрах.

— Я и не знала, что ты живешь возле Троицы. Как ты со всем справляешься? После смен в «МедПро» еще и у Джаспера подрабатываешь. Устаешь, наверное?

Тайлер пожал плечами:

— Не знаю, я уже привык. — Он забрал у меня из рук пустую тарелку и поставил рядом со своей. Потом откинулся и вытянул руку вдоль спинки дивана. — Если честно, сидеть без дела намного сложнее. Мне нравится работать. Но в последнее время я все чаще задумываюсь… А какие у тебя планы? К чему ты стремишься? Мне бы хотелось, чтобы наши стремления совпадали.

Голос у него стал теплым, обволакивающим, зовущим. Наверное, он подхватил от меня высокую температуру — чем иначе объяснить его восторженный взгляд? Я-то знаю, как сейчас выгляжу: больная, в серых спортивных штанах и вылинявшей растянутой футболке с гербом Северо-Западного университета. Но на лице у него было написано: «Ты — красавица». Он точно подцепил мою галлюциногенную лихорадку.

— Ты мне нравишься, Иви. Очень. Мне кажется, это очевидно, просто хотел сказать тебе на всякий случай: вдруг ты сомневаешься.

Не похоже было, что он шутит или что у него жар.

Я протянула руку и переплела наши пальцы.

— Ты мне тоже нравишься. На случай, если это не очевидно.

Он опустил глаза, всего на секунду, но мне ее хватило, чтобы понять — он собирается сказать что-то важное, а потом снова поднял на меня взгляд. Ясный. Искренний.

— Это не очевидно, — заметил он.

— Нет? Ты думаешь, я то и дело с кем-то обнимаюсь на спасательных вышках? — Я попыталась пошутить, но он шутки не понял. Он сжал челюсти и сдвинул брови. Над переносицей пролегли две параллельные морщинки.

— Слушай, я знаю, что у тебя аккаунт на сайте знакомств и что ты ходишь на свидания. И я даже не могу попросить тебя не делать этого, потому что твоя цель — муж и дети. И я случайно узнал, что вчера ты встречалась с очередным парнем. Слухи разносятся быстро. Но знаешь что, Иви? Я не очень люблю делиться.

— Делиться?

Разговор неожиданно принял слишком серьезный оборот.

Тайлер крепче сжал мою руку:

— Я не склонен давать пустых обещаний. Я пока и сам не знаю, какие перемены ожидают меня в ближайшие год или два. Но хочу донести до тебя одну простую мысль — если ты переспишь с другим парнем, ноги моей здесь больше не будет.

* * *

— Так и сказал? — Габи просияла, будто вытянула выигрышный лотерейный билет. — Это безумно романтично!

— При чем здесь романтика? Он просто метит свою территорию, — возразила Хилари.

Обе опять сидели у меня в кабинете. Мне