В самом Сердце Стужи. Том IV - Александр Якубович

Вечером, когда я все еще занималась работой с документами и даже зажгла ради этого дела свечи, в дверь кабинета скромно поскреблись.

Это нельзя было назвать стуком. Именно поскреблись.

— Проверь, кто, — бросила я, кивнув Лили открыть дверь.

Моя служанка бросилась вперед, запуская в кабинет посвежевшего, но все еще немного зеленоватого Арчибальда.

— Миледи, — неловко поклонился заместитель.

— Лили, зайдешь через час в покои, а пока свободна, — кивнула я служанке.

Девушка молча поклонилась и вышла в коридор, мы же с Арчибальдом подождали, пока шаги в коридоре окончательно не стихли.

Все это время я внимательно изучала лицо мужчины.

Волосы ему распутали, отмыли и завязали в привычный хвост, бороду тоже остригли и привели в порядок. На Арчибальде была свежая рубаха и штаны, очевидно, с чужого плеча, потому что правый рукав не был завязан, а аккуратно подложен, чтобы не повредить ткань. На лице — опрятная повязка через голову, закрывающая пустую глазницу, которую пошили для Арчибальда сразу как, как он вернулся из плена в Херцкальт. Заместитель выглядел болезненно, но вполне живо, словно и не было возлияния, продлившегося несколько недель.

— Ты знаешь, что должен был сделать, еще по возвращению из Атриталя, — серьезно сказала я, глядя мужчине прямо в лицо. — Должен был вернуться к обязанностям, которые возложил на тебя мой муж, Арчибальд.

— Миледи, я… — попытался начать мужчина.

— У тебя нет права сейчас говорить, ты уже достаточно сказал вчера, — резко перебила я заместителя. — Калека ты, одноглазый или безрукий, да хоть безголовый! Ты должен был выполнять приказы своего лорда, пока находишься на службе! Или ты уже отрекся от своего звания?

Арчибальд сжал челюсти от таких слов, но голову не опустил. Продолжал смотреть на меня уцелевшим глазом, даже не моргая.

— И касательно твоих слов, которые ты столь едко выплюнул вчера, — продолжила я, совершенно не жалея чувств искалеченного мужчины. — Ты должен радоваться, что на место вечно пьяному зверю пришел тот, кого я называю своим мужем. Или ты думал, ты первый пытался мне рассказать о том, какие у вас были порядки до последнего рейда? В самом деле?

Это была истинная правда. До того, как на несоответствия в поведении моего мужа указал сам Арчибальд, я многое услышала от того же Эрика.

Но я смотрела на дела, а не на слова.

И дела нынешнего Виктора, мне нравились намного больше дел того жестокого наемника, что изначально управлял отрядом Гросса. И хоть мне еще и предстояло спросить, какая была вознесена молитва или какую тайную магию из-за моря применил мой муж, чтобы стать Виктором Гроссом, результат меня всецело удовлетворял. И должен был удовлетворять и всех остальных, иначе они были просто недостойны служить моему мужу.

— Миледи… — пробормотал Арчибальд, ошарашенный моей отповедью.

— Если ты еще хоть дурное слово скажешь о бароне Гроссе, я найду людей, которые вырежут тебе язык и отнимут и вторую руку, чтобы ты точно не смог остаться на службе и стал тем, кем так мечтаешь, — прошипела я, распаляясь от одной мысли, в каком унизительном самобичевании погряз человек передо мной. А ведь Виктор так ему доверял, так не хотел с ним расставаться. — Ты должен денно и нощно благодарить судьбу за то, что она обошлась с тобой столь мягко…

— За что благодарить⁈ — вспыхнул Арчибальд. — За потерянную руку? За потерянный глаз⁈

— Чтобы командовать достаточно головы и языка! И глаза одного тоже достаточно! — выкрикнула я в ответ, ударяя ладонью по столу. — Ты слишком многое себе позволяешь, Арчибальд! Благодари Алдира за то, что потерял лишь руку и глаз, но не статус или уважение моего мужа! Ведь моего признания твоих заслуг ты уже лишился! Сам себя лишил! Береги то ценное, что осталось! Времени у тебя решиться до утра! Или завтра ты возвращаешься к работе и больше не притрагиваешься к вину, только по Большим дням, либо выметайся прочь из замка и живи так, как мечтаешь! Жизнью калеки, который упивается жалостью к себе! Пошел прочь!

От столь резких слов у меня даже потемнело в глазах, но я понимала, что иначе поступить просто не могла. Я часами прокручивала в голове слова, которые должна была выплюнуть в лицо Арчибальду, словно базарная баба, которая выплевывает поток оскорблений вслед случайному покупателю. Да, именно так я и должна была поступить.

Эти слова должен был сказать мой муж, но мужчины горды и твердолобы, когда сталкиваются с равными или более сильными. Если бы этот разговор затеял Виктор, Арчибальд скорее всего поклонился бы и ушел, ведь так бы требовало от него уязвленное самолюбие.

Но когда тебя отчитывает женщина, когда тебя отчитывает кто-то одновременно уважаемый, но при этом посторонний — а я как женщина вообще не была вхожа в проблемы дружины по мнению самих бойцов — все становилось несколько сложнее. Я показала Арчибальду, как он выглядит со стороны, показала честно и без приукрас. Что даже на фоне женщины он выглядит слабо и недостойно, выглядит неспособным принять милость барона Гросса и воспользоваться шансом.

Благородство — удел мужчин, а вот глас разума — удел женщин.

И пока мой муж с Арчибальдом играли в то самое благородство, я вернула Арчибальда из мира его болезненных фантазий и сожалений в неприглядную реальность. В реальность, где он все еще был калекой, ведь мы не могли вернуть ему руку или зрение. Но в то же время, здесь, в отличие от собственных фантазий, он все еще мог влиять на действительность и делать выбор.

Меня устроит любой исход этой ситуации. Если Арчибальд уйдет поутру, я вздохну свободнее, ведь мужчина в любом случае в глубине души затаил обиду на моего мужа за то самое задание, и должны пройти годы, прежде чем он смирится с утратой. Но если останется, то придется присмотреть Арчибальду толковую жену, которая покажет изувеченному заместителю, что он все еще мужчина поболей, чем многие другие. За подтверждением этой самой мужественности часто ходили в бордели — ведь работницы за звонкую монету говорили все, что хотел услышать клиент — но подобного заведения в Херцкальте не было, слишком мал был наш город, да и торговцы заходили сюда нечасто.

Так что оставался только вариант с женитьбой. И, что самое смешное, Арчибальд даже не понимал, что все еще являлся самым видным женихом Херцкальта. Даже без глаза, даже без правой руки! Все, что от него требовалось — вернуться к работе в качестве