Черноокая печаль - Зарина Солнцева

Я так сильно спешила к суженному, что меня не пугала ни темень лесная, ни незнание дороги, ни две прислужницы Власты за спиной.

А надо было.

Надо!

Но, как говорила Матриша, влюбленная баба — это слепая баба. А я бы даже сказала — тупая!

Ибо всю глубину своей беды я осознала лишь тогда, когда за нашими спинами крякнул Мир.

— Какого хрена, мать вашу медведицу за ногу?!

Рявкнул бер. Я быстро развернулась на каблуки сапожек и едва ли смогла разглядеть в свете луны, как младой бер увернулся от одной дубинки, что нежно его приласкала по голове. Но от третьей не успел. Медведиц по меньшей мере было пятеро. И, словно гиены, они набросились на него. Пустить когти бер не решился, видимо боясь им навредить. За это и поплатился, получив еще одной дубинкой по макушке.

Испуганно рассмотрев происходящее, я быстро осознала: мы не отошли далеко от избы Ганны. Закричу — и Олег или Мирон, на худой конец сама Озара меня услышат. Бежать все равно толку нет — догонят же!

Но как только распахнула рот и набрала воздуха побольше, женская ладонь накрыла мои уста со спины.

— Ну что, человечка, вот мы и свиделись с глазу на глаз.

Пока я испуганно билась в руках медведицы, меня пару раз попинали по ногам. Упрямо таща в лесную чащу.

— Вот ты, человеческая сучка, сейчас и докажешь, достойна ли ты бера Третьяка.

Хмыкнула медведица надо мной. В четыре руки меня быстро привязали к стволу сосны. Вдали раздался шум текущей реки. Молочная река!

— Что вам надо, дурные? — фыркнула я зло, когда мне освободили рот, тяжело дыша. — Третьяк вас за это на части разорвет!

— Да ну... — с издевкой протянула одна из них, глянув куда-то сбоку. Вдали замелькала женская фигура в платье. Почти интуитивно я догадалась — Власта. Вот ведь тварь. — Ты, милая, не впутывай мужа в наши дела. Нечего мужику в бабьих разборах путаться!

Медведица глумливо погладила меня по щеке.

Нагнулась надо мной ниже, и я сжала зубы плотнее, почувствовав, как ее удлиненный коготь распорол мою кожу на шее, вниз по ключице побежала кровь.

— Да и потом, благое дело для общины сослужишь...впервой. Наживкой для вандоса будешь. Ты тут покричи, тварь эту привеки. А мы его поймаем.

— Идиотки! — злобно фыркнула я. — Думаете, раз опытные охотники не справились, так вы сможете!

— Захлопнись, тварь! — медведица отвесила мне пощечину. — Иначе подожду, пока вандос тебя покусает, потом вмешаюсь! Гром позабыл, почему предки заставили мужчин почитать самок! Пришло время это ему напомнить! А этот вандос — досадное упущение Третьяка, который не полез на болота уничтожить мразь, а подговорил охотников солгать!

— Вранье! Это другой вандос! — в сердцах выплюнула я.

— Вот и посмотрим, — довольно пропела медведица, распрямляясь. Грубо бросив приказ: — Все по местам.

— Гляди не обмочись тут от страха!

Бросила мне напоследок и ушла.

Откинув глаза к звездному небу, я молча, глотая слезы, помолилась богам. Нет, не о спасении, а чтобы меня нашел Третьяк. Никогда этот мир не казался мне настолько уродливым, как тогда, когда его не было рядом.

Как и рассчитывали медведицы, не прошло много времени, как отродье бездны появилось. Я услышала быстрее, чем увидела, мерзкое чавканье и хруст веток. Он не ходил, он прыгал по веткам деревьев. Плотно сомкнув веки и глотая слезы, я с досадой поняла, что в темноте вряд ли поймаю его взгляд и причиню хоть какой-то вред. Да и потом, Тихий говорил, что эти твари лишены разума, только зов плоти и брюха.

Все ближе... и ближе... Я чувствовала смрад смерти, что приближался ко мне. Разложившийся, засушенной плоти и засохшей крови. На моих затекших ног что-то потекло. Скользкое и холодное. Тихое даже не рычание, а урчание пронзало до позвоночника.

Мне было страшно.

До той степени, что болело сердце.

Внезапно зашевелились кусты, и раздался боевой клич медведиц. И, несмотря на всю злость на них, мне хотелось верить, что они победят. Но я отчетливо понимала, что высокомернные клуши, капризные и всегда оберегаемые мужчинами, просто не осознают всю силу своего врага.

И, как бы печально это было не осознавать, но я оказалась права. Вскоре поляна наполнилась визгами. И истошным бабьим воплем. Когда когтистая лапа легла на мое плечо, вырывая из захвата веревок, я не была в силе даже разомкнуть веки. Все померкло, весь мир.

Моих ноздрей коснулся аромат свежей крови и новой смерти. И оно не принадлежало вандосу.

Глава 23

Я отчетливо чуял, что меня ведут за нос, только не мог понять, где меня лохом обставили.

Дипломатией Тихого я, увы, был обделен. Каюсь. Да и пока боги раздавали терпение, я быстрее всего сидел в очереди за любовью. В общем, мудрить долго не стал.

Подкараулив нужный момент, зажал «правую руку» и первого соратника вождя черных у стенки, подальше от лишних глаз. И всевидящего ока хозяйки поместья. Сразу понятно стало, отчего матушка так с ней спешит породниться! Змея змею не обидит!

— Ну-ка, Ратеборушка, давай побалакаем по душам.

Ловко толкнув бера в укромный уголок у конюшни, я быстро и жестко заломал руку бера за спиной. Тот было попробовал выбраться из захвата. Чай, силушки хватило. Только плохо это для него обернется. Ой плохо... И сам-то это чует.

— Дыши ровно, старик. — хмыкнул я у его плеча. — Дернешься сильней, оторву лапу на хрен! Оно тебе надо, бедолага? Чем будешь девок тискать?

Про старика я, конечно, загнул. Они в самый сок только вошли. И глумливый тон у меня больше для того, чтобы скрыть тревожность. Отец со Всемилом был дружен. Хранили мир. Я понимал, что вождь соседнего клана не стал бы гадить брату. Но чутье беспокойно скребло по душе.

— Вымахал, черти, здоровым лбом! — заворчал хранитель спокойствия вождя незло и похлопал меня свободной рукой по плечу. — Отпусти, паршивец! Знал бы, каким лосем вырастишь, лишний раз бы по заднице в детстве дал. Старости совсем не уважаешь.

— Ну, Ратеборушка. — отпустил я и сделал шаг назад, скрестив лапы на груди. — Говори, чей это Всемил лично гостей не поприветствовал. И невестушку вы мне «в мешке» суете. Не разглядеть, не повернуть!

Черноволосый бер тяжко вздохнул, откинувшись спиной на