Золотые мятежники - Элис Кова

— Однако, возможно, это буду не я. — Эта мысль не приходила Квареху в голову до того момента, как она ее произнесла. — Если все пойдет по плану, я буду не единственной Совершенной Химерой в мире. Кто бы ни пришел, я попрошу их использовать речной проход через остров, чтобы скрыть след планера.

— Ты вернешься?

Ее движения прекратились. Должно быть, она больше слышала его сердце, чем слова, — тихую панику, возникавшую при мысли о том, что она покинет его и не вернется.

— Уверена, в какой-то момент я понадоблюсь тебе в бою. — Арианна убрала кинжал за спину. — Совершенной Химере потребуется время на обучение.

— Ты нужна мне не только для боя. — Он стоял над ней и смотрел вниз. Если она могла слышать, как он нервничает при мысли о том, что она снова попытается исчезнуть из его жизни, то она могла слышать и правду его слов.

— Все Драконы так ненасытны?

— Только влюбленные.

Арианна с веселым смешком покачала головой и встала. Она собрала свои вещи и аккуратно уложила пробирки в сумку. Но все это не было жестом, свидетельствующим о ее собственных чувствах к нему, и Кварех прекрасно понимал, что она так и не сказала ему, отвечает ли она ему взаимностью.

— Мне пора.

Он знал, что это правда. Они три дня скрывались от посторонних глаз. Каин прикрывал его, но Кварех знал, что пора возвращаться в Поместье Син. Пришло время взять на себя ответственность за свою судьбу.

— Шепни мне, когда придешь. Я сбегу из поместья, чтобы увидеться с тобой.

На мгновение Кварех замешкался, справедливо опасаясь, что она вот-вот откажет ему. Но Арианна лишь ответила:

— Хорошо.

— Когда ты вернешься, я буду Оджи, — поклялся он. — И я освобожу их.

Выражение лица Арианны было таким же удивленным, как и у него самого в тот момент. Кварех никогда не говорил ничего столь дерзкого, что можно было бы счесть за измену. Более того, это было быстрее, чем он пообещал вначале, сказав, что сдержит клятву, когда станет Доно.

Но это было правильно.

Настолько правильно, что он понял: нужно действовать, пока день не закончился, пока он не потерял решимость.

— Ты убьешь Финнира?

— Я должен. — Он знал ее и понимал, о чем она думает.

— Я буду считать, что легкие — это обмен на убийство, которое должно быть моим. — Арианна строго посмотрела на него, как бы предупреждая, чтобы он не спорил. Он все равно не стал бы спорить. Он отдал бы ей все, что она попросила, без всякого обмена.

— Я покончу с ним, — поклялся Кварех.

— Пусть это будет мучительно. Если ты подведешь меня в этом, я никогда тебя не прощу.

Никогда еще Кварех не чувствовал себя таким целеустремленным.

Это чувство не покидало его всю дорогу домой. Кварех знал, что его увидят на подходе к поместью, и весть об этом дойдет до Финнира. Он направился к балкону Каина. Он был меньше, чем его собственный, и Кварех пришлось сделать короткий прыжок со своей птицы, когда она уселась на карнизе, а затем снова взвилась в небо.

— Блудный сын возвращается. — Каин открыл двери, ведущие на балкон.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал. — Кварех не терял времени даром. Мысль о том, чтобы бросить вызов Финниру, взять на себя роль Оджи, заведомо подвергнуть свой дом опасности, открыто начав войну против Дома Рок, уже посеяла беспокойство в нем. Если он не сделает этого сейчас и не скрепит все кровью, то рискует потерять нервы.

— В чем дело?

— Мне нужно, чтобы ты нашел Фейи и увел ее от нас с Финниром. — Квареху как-то удалось сохранить ровный голос, несмотря на страх и опасения, которые просачивались наружу с каждым словом.

— Кварех, это значит…

— Я собираюсь бросить ему вызов, Каин. — Кварех сжал плечо мужчине, который был ему как брат. — Я собираюсь вернуть Дом Син из рук Рок. Но я хочу сделать это по законам богов. Даже если Рок будет сражаться с помощью теней и обмана, я брошу брату вызов на форуме, подобающем титулу, на который он претендует.

— Тогда я отвлеку Фейи. Если понадобится, я брошу ей вызов. — Убежденность была неудивительной, но и нежелательной.

— Это единственное, чего я должен попросить тебя не делать. Ты нужен мне живым, Каин. Ты нужен мне как правая рука, как мой Рю, если все это произойдет.

Он не был готов к удивлению и эмоциям, отразившимся на лице друга. Но что, по мнению Каина, может произойти? У Квареха не было другого выбора, и он не выбрал бы другого и при других, менее тяжелых обстоятельствах.

— Я сделаю то, что прикажет мой Оджи.

36. Колетта

Фейи вернулась, и Ивеун предался своим темным удовольствиям.

Когда король был доволен, в поместье воцарялась легкость, не похожая на послесвечение самого мужчины. Это был общий вздох облегчения для всех, и не только для Колетты. Ивеуну нужны были результаты. Но ему не нужны были практические результаты, которые приносит тщательное планирование и тяжелая работа. Он хотел фанфар и таких побед, о которых еще столетия будут петь менестрели.

Колетта же просто хотела, чтобы их долголетие было обеспечено.

Прибытие Фейи привело в движение серию тщательно спланированных шагов Колетты. Ивеун знал, что у него есть время на общение с женщиной. Улия знала, что нужно ждать и наблюдать, пока Доно не закончит свое завоевание, а затем увести Фейи в Серую Комнату — комнату, где Колетта теперь ждала Алхимика с длинным блестящим языком, лежащим на подносе, как новый деликатес.

— Моя Королева, — объявила Улия, входя в комнату, и Фейи последовала за ней. Зеленокожая женщина не проявляла особого почтения к Рю, и Улия не смогла сдержать презрительного взгляда в сторону. У Колетты не было времени разбираться ни с тем, ни с другим, поэтому она позволила им обеим.

— Спасибо, что привела сюда Фейи. Можешь идти. — Колетта еще не разрешала Улии наблюдать за экспериментами, которые проводились в комнате, и это была намеренная игра.

Она хотела, чтобы младший цветок фантазировал о возможностях и размышлял о потенциальных ужасах процедуры. Хотя Улия никогда не выдавала секретов, Колетта знала, что никто не умеет держать язык за зубами. И она хотела, чтобы в Лисипе просочилось достаточно правды, чтобы понять, что в Поместье Рок происходит нечто великое и ужасное.

— Ты знаешь, что сейчас будет? — Колетта не желала перебрасываться словами с Фейи.

— Я имею смутное