Марш-бросок к алтарю - Елена Ивановна Логунова

— И этот «кто-то» может знать о причинах, по которым ваша беременная невеста вдруг сбежала из-под венца далеко и надолго! — резюмировал Руслан.

Мы вышли на лестничную площадку. Кроме Катькиной там были еще две двери. Одна — бронированная, с массивной золоченой ручкой и глазком, похожим на небольшой иллюминатор, вторая — попроще, в дырявом кумачевом кожзаменителе на сером ватине. Капитан Барабанов сначала направился к пролетарской двери, но с полпути свернул к буржуйской, потому что за ней кто-то дышал — шумно и даже с хрипами.

— Соседи! — с одобрением сказал Руслан. — Любознательные соседи — находка для опера!

Он послушал астматические хрипы с умеренным интересом участкового терапевта, шепотом сказал нам с Алкой: «Лет сто субъекту, не иначе!» — и довольно-таки ласково попросил:

— Граждане, откройте, милиция!

Размеренные хрипы мгновенно превратились в заливистый лай.

— Мне кажется, гражданин пес еще молод и полон сил! — съязвила Трошкина.

Бронированная дверь сотрясалась. Барабанов поежился и сказал, маскируя смущение:

— Собаки! Собаки — удивительно неприветливый народ.

Мы перешли к ватно-дерматиновой двери, из-за которой никто не гавкал. Руслан на более высокой ноте и уже без всякой нежности повторил свой призыв к гражданам открыть милиции.

— Ври больше! — донеслось из-за двери. — Знаем мы такую милицию! Я открою, а меня по башке тюкнут и квартиру всю обчистят!

— Читает, читает народ Достоевского! — вздохнула Алка.

Капитан Барабанов со словами: «Читайте, читатели!» залепил дверной глазок своим развернутым удостоверением.

— Вправо подвинь! — послышалось изнутри квартиры. — Теперича влево чуток... И вниз опусти... Капитан Руслан Тимурович Барабанов? Али Тараканов? Шо написано, не разберу...

— Сама ты Тараканова, букашка старая, я тя щас саму по косточкам разберу! — моментально рассвирепел наш капитан. — Что за народ! Не облают, так оскорбят! Открывайте, гражданка пенсионерка! Будете давать показания!

— Марьвасильна меня зовут, — вполне добродушно сообщила бабушка, открыв дверь на ширину ладони и выглянув в просвет одним глазом. — А шо показать-то тебе, капитан Комаров?

— Тараканов! — машинально возразил замороченный Руслан. — Тьфу! Барабанов!

Трошкина захихикала, а бабусин голубой глаз заблестел так проказливо, что я побоялась: сейчас она назовет нашего капитана Клоповым или Мошкиным! Поэтому я поторопилась сбить градус нездорового веселья серьезным вопросом:

— Марья Васильевна, давно ли вы видели вашу соседку, Катерину?

— А и недавно! — с готовностью ответила общительная старушка, все так же глядя на нас одним оком, как мелкий циклоп. — Аккурат вчера вечером! Катюшка мне кактусы свои принесла на постой.

— А сама она куда делась? — спросила я.

— А и не знаю! Не спрашивала я ее! — престарелый циклоп недобро прищурился. — Некультурно это — спрашивать девку, куда она на ночь глядя с мужиком подалась!

— Ага, значит, был какой-то мужик! — уцепился за слово капитан Барабанов-Тараканов. — Какой?

— Ой, старый! — с сожалением вздохнула свидетельница. — Седой, как лунь! Ажно жалко мне стало Катюшку, что она красоту свою молодую с этим дедом дряхлым погубит!

— Он был седой и дряхлый? — повторила я. — Точно дряхлый? Или только седой?

— Это важно? — скривился Руслан, критикуя мою манеру собирать свидетельские показания.

— Молчите, Бабочкин! — я отпихнула его от двери. — Марьвасильна! Вспомните, пожалуйста, как выглядел тот мужчина, с которым ушла Катя?

— Так говорю же — седой! Усы, борода, волосья — все белое, как у Деда Мороза! Разве что не в тулупе он был, а по-модному, как молодой, в футболке и джинсах, как вот ваш капитан...

— Барабанов! — разом выдохнули Руслан и Алка.

— Только сухой, — закончила бабка и сменила тему. — Капитан, а шо ж ты весь наскрозь сырой? Где тебя замочили?

— Дело у меня было мокрое! — огрызнулся Барабанов и сделал такое лицо, что стало понятно: сейчас он сам кого-нибудь замочит за здорово живешь!

— Марьвасильна, а Катя не сказала, долго ли она будет отсутствовать? А чемодан у нее был? — не отставала я.

— Сказала, что долго. И чемоданов у ней цельных два было. Здоровущие, как мой комод! Мужик ейный пер их — ажно приседал!

— Приседал, но пер! — я подняла указательный палец и все, даже старушка-циклопушка, посмотрели на него с большим вниманием. — Так-так-так...

— Все, что ли? — с досадой спросил Барабанов. — Можем отпускать свидетельницу на вечный покой?

— Типун тебе на язык, Пауканов! — выругалась Марья Васильевна и шумно захлопнула дверь, едва не прищемив насекомому капитану правую лапку.

— Бабки! — Барабанов скрипнул зубами и поднял глаза к потолку в лохмах осыпающейся побелки.

— Ну? — подбодрила его Трошкина, с интересом ожидая очередной милицейской мудрости.

— Бабки хороши в кошельке! — изрек Барабанов и поскакал вниз по лестнице, оставляя на серых цементных ступенях сырые следы.

— Уже уходим? — вопросительно посмотрела на меня Алка.

— Ну, если больше ничего не осталось... — ответила я, как Винни-Пух.

Мы спустились вниз, вышли во двор и обнаружили в машине Барабанова незнакомого молодого человека с приятным, но незапоминающимся лицом.

— Он расспрашивал народ во дворе, не знает ли кто, где искать гражданку Екатерину Владимировну Громову из пятнадцатой квартиры, — оригинально представил юношу мне и Трошкиной капитан Барабанов. — Я решил, что нам нужно предметно побеседовать. Садитесь, поехали!

— Чтобы предметно побеседовать, мы обязательно должны куда-то ехать? — струхнула Алка, видимо, вообразив, что сердитый Руслан повезет нас всех на допрос в милицию.

— Чтобы предметно беседовать, я должен получить сухие штаны! — рявкнул Барабанов.

— Значит, никаких мокрых дел больше не будет! — заботливо успокоила я встревоженную Трошкину.

5

— Дениска, у тебя найдутся чистые сухие штаны? Вынеси их во двор! — попросила я милого и, не ответив на закономерно последовавшие вопросы списком, выключила трубку.

Не надеясь на моего капитана с его стадным гардеробом и плохо налаженным холостяцким бытом, с просьбой вынести во двор чистую сухую рубашку Трошкина позвонила Зяме. Его запаса модного тряпья могло хватить для переодевания в сухое обмундирование всех участников исторического форсирования Днепра.

Наши любимые мужчины прискакали во двор одновременно и с одинаково настороженными лицами. Заказанные нами чистые и сухие одежды они держали так, что их было бы очень удобно использовать как оружие ближнего боя.

— Это кто же тут у нас голозадый?! — еще с крыльца зловеще поинтересовался Денис, воинственно размахивая запасными штанами.

— О ком заботимся?! — подхватил Зяма.

Узнав, что заботимся мы не о каком-нибудь залетном ловеласе, а о проверенном товарище Руслане Барабанове, ревнивцы успокоились и так подобрели, что не стали возвращаться в дом, а засели вместе с нами в беседке вокруг покосившегося стола для игры в домино. Руслан тут же, за виноградной шпалерой, переоделся в сухое и вывесил свои мокрые шмотки на просушку на веревку. Зяма сбегал в магазин за пивом с