Беглянка - Хизер Грэм

Тара притихла, почти перестала дышать.

– Я сказал достаточно?

Наверное, это было так, потому что, радостно вскрикнув, она порывисто обняла его.

Ее губы обжигали его рот, шею, грудь. Лоно ее было жарким и влажным, и Джаррет, напрочь забыв о том, что Таре необходим отдых после всего пережитого накануне, утолил голод их взаимной страсти…

Так бурно она никогда еще не проявляла чувства. Тара вела себя, как дикая кошка, и вместе с тем, как настоящая женщина, не только наслаждающаяся его любовью, но и доставляющая наслаждение ему.

Удивленный тем, что она так быстро довела его до высшей точки наслаждения, Джаррет вскоре решил взять реванш, и Тара, застонав, унеслась в страну блаженства.

– Я люблю тебя, Джаррет, – повторяла она вновь и вновь. – О Боже, как я люблю тебя!

– И я – тебя, – отвечал он.

Слова тонули в ласках. Ласки – в словах.

Пламя в очаге подернулось синевой и едва мерцало, когда они наконец уснули, так и не разжав объятий.

Таре было тягостно расставаться с новыми родственниками, которые уходили с насиженных мест в неведомые дали. Она не знала, что сказать им: «до свидания» или «прощайте».

Мэри держалась на удивление спокойно, Наоми проявляла решимость и твердость, Джеймс, возглавлявший исход племени, был немногословен. Он и Джаррет крепко обнялись.

– Ты всегда сумеешь найти меня, – сказал Джеймс брату.

– А ты – меня, – отвечал тот.

Джеймс кивнул, подошел к Таре и расцеловал в обе щеки.

– Мы в вечном долгу у тебя, сестрица, за наших девочек.

Она вспыхнула.

– Джеймс, не говори так!

Он вскочил на коня.

– Мы любим тебя, Белая Тигрица!

Тара улыбнулась.

– Так назвал меня Оцеола. И я люблю всех вас!..

Селение опустело. Ни один очаг уже не теплился, над крышами не вился дым. От костра посреди площади осталось лишь пепелище.

Тара едва сдержала слезы, когда последний индейский всадник, последний фургон с детьми и домашним скарбом исчезли в зарослях.

Они с Джарретом молча ехали в «Симаррон».

– Тара, – наконец заговорил он, – войне не видно конца. Дела не становятся лучше, не буду тебя обманывать. Мои переговоры с Оцеолой пока ничего не дали. Обе стороны сейчас не готовы к спокойному взаимодействию. Слишком много крови пролито и теми, и другими, слишком много накопилось злобы. Но я не прекращу усилий и при первой возможности снова попытаюсь найти тропу к миру. И тогда снова оставлю тебя одну, бог весть на какое время.

– Как я ненавижу все это!

– Я тоже. – Джаррет помолчал. – Тара, я могу отвезти тебя в Атланту.

– Нет!

– В Чарлстон…

– Нет!

– Может, в Бостон?

– Господи, да нет же!

Он испытующе посмотрел на нее.

– Кажется, ты приехала в Новый Орлеан из Бостона.

– Джаррет… – Она задохнулась от волнения. Воспоминания нахлынули на нее. – Джаррет, я уже освоилась в «Симарроне», уверяю тебя. И если тебе снова придется куда-то отправиться, не стану вести себя так глупо, как раньше. Но я не хочу никуда, уезжать!

Он улыбнулся.

– Слава Богу! Мне тоже не хотелось бы никуда отправлять тебя.

– Значит, решено?

– Да, если пообещаешь хорошо вести себя и быть умницей. Иначе придется снова тебя наказать.

– Не смей напоминать мне об этом!

Тара пустила лошадь рысью и помчалась по лесной тропе.

Джаррет не отставал от нее.

Листва и ветки хлестали Тару по лицу, но вскоре лошадь вырвалась на лужайку, поросшую густой высокой травой. Джаррет, нагнав Тару, снял ее с лошади и вместе с ней повалился в траву.

И снова – поцелуи, объятия. Никогда она не думала, что жизнь, несмотря ни на что, так прекрасна. Что можно, забыв обо всем, отдаться мимолетной радости, которая кажется вечной…

Тара любила его и чувствовала, что он необходим ей.

И как он любил ее!

Они соединились так, словно это было в последний раз.

Увидев вдали постройки «Симаррона», Тара ощутила радость возвращения в родной дом. В свой дом!

Она не знала еще, что колесо Судьбы повернулось снова и этот поворот несет новую беду.

Не подозревала, что в этот самый момент к пристани «Симаррона» приближается корабль с вестником зла.