Господин маг, это не лечится! - Катя Водянова

я не стала, переоделась с ее помощью и даже перебралась в кресло, пока Фекла перестилала мне постель, а Настька споро собирала мои волосы в косу и рассказывала о своей учебе и прочих сложностях. Вечерами она ходила на курсы, на которых один из парней настойчиво зазывал ее в кафе, обсудить научную работу. При упоминании о нем Настька покраснела и опустила взгляд.

– Ах, милая! – Лизавета со звоном отодвинула от себя чашку какао и взмахнула руками. – Что за восхитительная наивность! Даже для твоего скромного происхождения она непростительна. Этот подлец наверняка хочет украсть твои наработки. В крайнем случае убедить тебя подписать его имя к твоим трудам.

– Он выглядит таким милым, – пробормотала она и продолжила быстро перебирать мои пряди.

– А вот ты – не слишком, – отрезала Лизавета. – Просто взгляни на себя и пойми: к такой мужчины не подойдут из обычной симпатии. Если, конечно, у них есть глаза. Подлецу явно что-то от тебя нужно. И вряд ли постель, всегда найдутся более привлекательные и безотказные дурочки.

Настька покраснела еще больше и сжалась, а Фекла в ту же минуту подошла и обняла ее за плечи для поддержки. Для нее-то дочка все одно самая красивая, и вообще – гордость! Это же надо, из самого Ржевца попала в столичный университет, так не каждая может.

– Лизавета Сергеевна хотела сказать, что не стоит доверять всяким встречным парням, – уточнила я. – Тем более показывать им свои записи. А так ты само очарование, нужно только побольше уверенности и правильно подобрать макияж.

– Так оно ж неудобно… – Настька ссутулилась еще больше. – Начнешь прихорашиваться, сразу думают, что дурочка.

– Отец Небесный! – Лизавета демонстративно закатила глаза.

– Это твое тайное оружие, пользуйся им разумно, – пояснила я. – А в кафе сходи, мы поможем тебе собраться. Записи же действительно лучше не показывай. Заодно и проверишь вектор интереса этого милого парня. От смазливых юнцов одни сплошные беды.

… С Алешкой мы встречались каждые четыре дня. Точнее, назвать это встречами было бы преувеличением, мы просто переговаривались через приоткрытое окно в женском туалете. То было забрано густой решеткой и выходило в пустой переулок. Сплошные глухие стены из потемневшего кирпича, кое-где украшенные потеками ржавчины, не понятно даже, что там такое рядом.

Я до сих пор кашляла, так и не отошла от той болезни. Но изо всех сил старалась быстрее прийти в норму. Что угодно, только бы сбежать отсюда и не превратиться в живую куклу, как Аля. Никаких денег мне не надо, пусть Алешка выкручивается сам, как хочет. Если бы знала, во что он меня втягивает, никогда бы не согласилась. Да я бы уже сбежала, приди он в прошлый раз, как договаривались.

Но в этот Алешка не подвел и появился вовремя, пусть для того ему и пришлось лезть по фасаду до второго этажа. Но друг с детства был, как паук, ему это не составляло труда.

– Полинка! – обрадованно шепнул он и отодвинул шапку на затылок. Даже мне стало холодно от того, как оголились его лоб и уши.

– Леша, мне надо бежать, – также тихо произнесла я, оглядываясь на дверь. Наши переговоры были рискованными: если кто из моих соучениц заглянет, то, скорее всего, доложит «воспитателям», страшно представить, что со мной тогда сделают.

За прошлый раз содрали два ногтя на ноге, до сих пор больно наступать. Подумали, что я курю в приоткрытое окошко, а портсигар успела выбросить или надежно спрятать.

– Они здесь девушек околдовывают, – я всхлипнула, не в силах побороть воспоминание. Мне хотелось выть и кричать, а еще – бежать прямо сейчас. Так бы и сделала, не будь на окнах решетки. – Те становятся точно куклы. Выполняют все, что скажут. Мне страшно, Леш.

– Полин, погоди, – произнес он и просунул пятерню между прутьев. Я невольно сжала его ледяные пальцы. – Завтра вечером вытащим тебя через это же окно. Только ты осторожнее там, не попадись. Но, по возможности, вызнай чего. Пьер за всю информацию заплатит.

– Не хочу денег, Лешка! – слезы текли уже сами собой. – Хочу быть далеко-далеко отсюда!..

– Софья, Софья! – Лизавета трясла меня за руку. – Вы будто потеряли сознание.

– Голова закружилась, – в подтверждение я пальцами потерла висок. – Давненько я не вставала с постели, организм отвык.

– Но вы молодец, что так себя бережете, – мило улыбнулась она. – Я по молодости все на ногах, да на ногах. Теперь понимаю, как это было глупо. Куда правильнее укладываться в постель при первых признаках недомогания.

– Точно, – я даже не стала спорить с ней. – Это определенно мой путь. Планирую и дальше двигаться по нему, плотнее заняться профилактикой болезней. Возьму за правило лежать каждый день по три-четыре часа. И семь по выходным.

– Да, милая, такой режим вам подойдет.

Ответила она ровно, будто и не заметила издевки, вот что значит – мастерство! Даже невозмутимая Настька ненадолго замешкалась, а потом шустро закончила плести мне косу.

– Пойдем мы, барышня, – произнесла она, на что я только кивнула.

И сама устала от общения, тем более с Лизаветой, но та не смогла уйти без очередного укола:

– Я тоже пойду. А вы устраивайтесь поудобнее и отдыхайте. И даже не думайте, что Илья сбежал из-за вашей лени. Или ужасного вида: этот красный нос, глаза-щелки, гнездо на голове. Мать Землица видела, я пыталась вам помочь, уберечь от ошибки…

Преувеличивала она знатно. Никаких гнезд и щелочек у меня не наблюдалось: Полинину внешность несколькими днями болезни не испортить. Да и я старалась следить за гигиеной и не запускать себя.

К тому же у Ильи были куда более весомые поводы сбежать. Он-то хотел себе должность старшего алхимика, и для того вынужденно завел невесту. А получил сумасшедшую девицу, вещающую о другом мире. Я его даже не осуждаю, но в сторону капитанов поглядываю все активнее. В смысле начну, как только встану на ноги.

Я злилась на него и на себя. Лезут же глупости в голову! Илья наверняка загружен работой, и его отсутствие никак не связано с моим рассказом. А я схожу с ума потому, что как раз ничем не загружена. Валяюсь на кровати, читаю книги, болтаю с не-свекровью…

Лизавета, видя мое