Моё пушистое величество 2 - Алиса Чернышова

других; не стоит ломать чужие жизни под изгибы своей, пытаясь раз за разом доказать ошибочную теорему. Подчинить, подчиниться, изучить, сломить, взрастить, сотворить, быть творением, идти шаг в шаг, срастись воедино — есть множество путей для человека и духа. Ни один из них не правильный, не универсальный, не верный. Тут всё просто, и ставка одна-единственная: то, как маг относится к духу, определит его самого. Ваш путь не лучше и не безопаснее прочих; ваша потеря не делает вас непогрешимыми символами правильности выбора. Вы лжёте, себе и другим, просто чтобы не смотреть правде в глаза. Но вам придётся, рано или поздно. Вы знаете, что на самом деле случилось с вашим сыном. Даже если не хотите признавать.

Зал застыл. Найделлы открывали рты, как рыбы, выброшенные на берег, но едва ли могли найти слова. Шийни стояла посреди зала, как чёрная статуя, вокруг которой воронкой закручивалась Сила.

— Вы привели Персик сюда, потому что она сказала, что духи и люди могут быть друзьями. Она может ошибаться, может и нет. Они не узнают, пока не проверят. Ваши советы в конечном итоге не имеют отношения к безопасности; они идут вразрез с логикой и статистикой, опираются на эмоциональную реакцию и громкие выкрики. Это — предрассудки и страх. Больше ничего. А там, где предрассудки и страх затмевают всё, творятся самые ужасные ошибки.

33

*

В таких случаях принято говорить нечто вроде “на Найделлов было страшно смотреть”, но для данных обстоятельств это был бы всё же неправильный выбор слов.

Мой вариант: на них жалко было смотреть.

Думаю, тот же Бон-Бон и не согласился бы со мной. Учитывая количество дурной крови между ними, я почти уверен, что кошак наслаждался зрелищем… Хотя нет, теперь он смотрел больше на Шийни, и со странным выражением на лице.

Эй, разуй глаза, жопа пушистая! Чем ты недоволен! Шийни прекрасна, и она наконец, наконец, сражается в полную силу. Пусть даже и на таком поле.

Я только несколько раз видел её во всей красе, если честно. Обычно она не имеет на это права, потому что бла-бла-невмешательство, тут запрещено и там запрещено… Она нарушала эти правила не раз, впрочем. И получала откаты, конечно, но это почти никогда не выглядело так уж страшно: год неудачи, два года в облике паука, частично заблокированные на пять лет способности — вот самое серьёзное, что я помню. Остальное по мелочи.

Не думаю, что этот случай будет как-то слишком сильно отличаться от предыдущих. Нужно будет присматривать за ней, конечно, но в целом? Оно того стоило, я считаю.

А возвращаясь к Найделлам… С моей точки зрения, они выглядели прямо сейчас по-настоящему маленькими. Во всех смыслах. И очень разбитыми. Я видел это очень ясно: в их глазах леди Шийни была самым настоящим монстром, то бишь, объектом ненависти и страха.

Что, если разобраться, довольно смешно.

— Это всё очень хорошо, — сказал один из гостей, стоящих вблизи от эпицентра разворачивающегося действа, — но я не могу не спрашивать себя: готов ли я доверять чужому дружелюбию? Леди Канн, спасибо ей, прочла замечательную лекцию, и могу сказать, что я во многом с ней согласен. Это звучало вдохновляюще. Однако… Если отбросить вдохновение, как быть с теми, кто не готов к такому “падению на доверие”? Как быть тем, кто боится, когда рядом с ними находятся существа, которые настолько могущественнее их самих?

Я прищурился на дядечку. Тот выглядел одновременно интересным и опасным, с характерными манерами элитного мусорщика. Не может ли быть, что он — представитель того самого Рила, который “опора трона” или нечто в таком духе?..

Леди Шийни повернулась к дядечке с мягкой улыбкой.

— Я думаю, вы достаточно часто находитесь рядом с драконами, чтобы понимать, каково это.

Ауч.

Моя госпожа, порой ты поистине умеешь наживать врагов пачками. Ты в этом почти что лучше, чем я сам!

..Впрочем, это именно то свойство, за которое я тебя так…

Не важно.

— ..Но подавляющее большинство фамилиаров и вполовину не так могущественны, как драконы, — продолжила она с улыбкой. — Опять же, при призыве на них накладываются определённые ограничения, в том числе на возможность вредить другим…

— ..Вот кстати да, — быстро встал стряпчий. Интересно, репетировали ли они эту игру в перебрось-мяч-другому, или это импровизация? — Почему бы нам не сойтись на этом? Студентку Молл устраивает её фамилиар, и разрыв связи будет для неё травматичен; сама Персик тоже хочет остаться в этом мире и быть со своей хозяйкой. Все осознают риски и готовы смотреть им в лицо. Почему бы нам не сойтись на том, что Персик будет ограничена в возможности вредить людям, за исключением тех случаев, когда она защищает хозяйку?..

— Что это за фигня вообще? — возмутился куратор Родц. — Как вы себе это представляете? Она на боевом факультете учится! Может, это будет внезапное откровение, но мы тут не цветочки нюхаем!

Что как бы резонно. Вообще “никогда не вредить людям” — один из самых неудобных запретов, которые только можно придумать, для мага или для духа. Это значит, что Персик придётся работать исключительно в защиту, тогда как Анати должна стать нападением — то есть, они должны полностью поменяться местами и выстроить совершенно новую боевую стратегию, выбросив всё своё обучение в окно. Опять же, можно забыть о нескольких направлениях, закономерных для мага в принципе и выпускника боевого факультета в частности…

Но это всё ещё лучше, чем умереть.

— Эта формулировка может и должна быть скорректирована, — спокойно отметила леди Шийни. — Лучше будет, разумеется, если над этим поработает господин Моррис, но я бы предложила нечто вроде “Я запрещаю тебе вредить людям, за исключением следующего списка. Ты можешь принимать соответствующие меры по отношению к тем людям, которые представляют прямую угрозу жизни и здоровью твоей хозяйки или жизни и здоровью других людей; ты можешь причинять необходимое в обстоятельствах количество вреда вашим противникам, выполняя приказы хозяйки; ты можешь использовать соответствующее ситуации количество вредоносной магии, когда некто пытается уничтожить тебя, тем самым помешать тебе выполнять приказы твоей хозяйки или помешать тебе служить ей и защищать её.” Как это звучит?

Моя ты девочка! Это звучит, как идеальная постановка вопроса в текущих обстоятельствах. Ограничивает свободу, но даёт по-настоящему широкий простор для трактовки. И, самое главное: им придётся проглотить это, потому что им совершенно точно не к чему тут