Жестокие игры - Диксон Уиллоу

Наконец он кончает с криком, изливаясь в мой рот, а его задница сокращается и сжимается вокруг моих пальцев.

Он великолепен на вкус, и я держу его во рту, пока он не отталкивает меня от себя с задушенным криком. Я держу пальцы на месте, удерживая свою сперму внутри него, и встаю, чтобы прижать свое тело к его.

Он сразу же прижимается губами к моим. Его поцелуй страстный и неаккуратный, но это только делает его еще более возбуждающим, когда он облизывает мои губы и убирает то, что я не смог проглотить.

Мы остаемся так на несколько минут, просто целуясь и успокаиваясь, пока я с неохотой прерываю поцелуй и обнимаю его.

Феликс практически мурлычет в моих объятиях, исследуя мои спину руками и прижимая свое лицо ко всем частям моего тела, до которых он может дотянуться.

— Ты должен отпустить меня, — говорю я ему. — Нам нужно подняться наверх.

— Не хочу, — он покусывает кожу под моим ухом.

Я сдерживаю дрожь и осторожно высвобождаюсь из его объятий.

Когда я наконец убираю его от себя, он надувает губы, но я прижимаю его к стене, подтягиваю ему штаны, а затем поправляю свои. Когда мы оба в основном прилично одеты, я снова надеваю маску и поднимаю его с пола.

Он не сопротивляется, когда я завязываю ее ему на лице. Мне не нравится, что я не могу видеть его лицо, но, по крайней мере, никто другой не увидит его в таком виде.

Не обращая внимания ни на что, кроме того, чтобы отвести его в мою комнату и убрать с этой проклятой вечеринки, я беру его за руку и оттаскиваю от стены.

Он цепляется за нее обеими руками и позволяет мне вытащить его из кабинета.

Без слов я веду его по коридору к вестибюлю. Я бы предпочел воспользоваться лестницей, чтобы как можно меньше людей увидели его в таком состоянии, но лифт будет проще.

Он послушно идет рядом со мной, все еще цепляясь за мою руку, как за спасательный круг. Мы не встречаем много людей, покидая левое крыло, но те немногие, которых встречаем, останавливаются и смотрят на нас.

Видеть двух парней вместе на таких вечеринках, даже на Распятие, где все дозволено, — большая редкость, и я рад, что маска Феликса закрывает все его лицо, так что никто не сможет его узнать.

Мне плевать, если люди узнают меня, но я не хочу так разоблачать Феликса.

В вестибюле по сравнению с левым крылом многолюдно, и создается впечатление, что все останавливаются, чтобы посмотреть на нас, когда мы направляемся к лифтам.

Феликс, похоже, не замечает наших зрителей, и как только мы подходим к лифтам, он отпускает мою руку и прижимается ко мне, прижимая свое тело к моему.

Я обнимаю его одной рукой и нажимаю кнопку «вверх». Через секунду двери лифта открываются, и он не сопротивляется, когда я веду его внутрь.

Поездка до нашего этажа занимает всего несколько секунд, и он послушно следует за мной, когда я веду его в свою комнату и впускаю внутрь.

Глава двадцать четвертая

Феликс

Дверь в нашу комнату закрывается с тихим щелчком позади нас, когда Киллиан вводит меня внутрь и подводит к моей кровати. Мои ноги не очень хорошо слушаются, но по крайней мере голова уже не так затуманена.

Как только я устраиваюсь, я хватаю его за руку и тяну на кровать рядом с собой.

— Мне неприятно, когда ты так нависаешь надо мной, — говорю я ему в качестве объяснения.

Он так близко, что его рука касается моей. Я прижимаюсь к нему, и по моей коже пробегает электрический разряд, который, кажется, распространяется по всему телу волнами, вызывая дезориентацию и странное ощущение.

Все кажется не так, как обычно, как будто я каким-то образом вышел из синхронизации с остальным миром. Между реальностью и моей способностью обрабатывать то, что происходит вокруг меня, есть небольшая задержка, но трудно обращать на это внимание, когда все кажется таким чертовски хорошим.

— Уильям — тот парень, который пытается меня убить? — Я несколько раз моргаю, пока эта мысль крутится в моей голове в течение нескольких секунд.

— Хочешь честный ответ?

— Как будто ты когда-нибудь давал другой. — Я хихикаю. — Выкладывай факты, брат.

— Я не думаю, что это он. Я тебе этого не говорил, но я видел, как Уильям вышел из своей комнаты, когда ты был в коридоре в ту ночь, когда на тебя напали в бассейне. Он сделал снимок и пошел дальше. Буквально перешагнул через тебя, когда ты лежал на полу, и не оглянулся.

— Да, это не реакция человека, который только что увидел, что тот, кого он пытался убить, все еще дышит. — Я недовольно вздыхаю. — И теперь мне придется беспокоиться о том, что еще одна нелестная фотография меня будет циркулировать. — Я кривлюсь. — Здорово.

— Никто ее не видел.

— Откуда ты знаешь? — спрашиваю я, с трудом сдерживая улыбку.

Ничего смешного, но я чувствую себя хорошо. Как будто все мои проблемы исчезли, и осталось только блаженство и хорошие чувства.

— Близнецы позаботились об этом.

— Что ты имеешь в виду? — Я поглаживаю живот рукой. Прикосновение тонкого хлопка к коже вызывает легкое удовольствие и что-то столь же приятное во всех частях моего тела.

— Они заставили его удалить это, а Джейс убедился, что это было стерто с его телефона. Они также поговорили с ним о том, что происходит, когда ты связываешься с нами, но он явно не воспринял их предупреждения всерьез.

Я фыркаю от смеха.

— Идиот. Надо быть особенным тупицей, чтобы не слушать, когда тебя угрожают не один, а два парня, такие как близнецы. Они страшнее тебя, без обид.

Киллиан ухмыляется.

— Без обид.

Я задумываюсь, пока его слова доходят до меня.

— Но почему они это сделали?

Он бросает на меня вопросительный взгляд.

— Что ты имеешь в виду, почему они это сделали?

— Почему они потрудились удалить фото? — уточняю я.

— Потому что он наехал на тебя, а мы так поступаем, когда кто-то наезжает на то, что принадлежит нам.

Я сглатываю и опускаю глаза на колени, когда меня накрывает волна эмоций, и не все из них приятные.

— Раньше никто никогда не заботился обо мне. Это странно, но мне это нравится.

— Ну, привыкай. Ты — член семьи, а мы всегда заботимся о семье.