Пламя на двоих - Ольга Ярошинская

— Значит, Ингрид решила пройти инициацию еще раз? — переспросила я.

Вздохнув, Туч сел рядом со мной, и диван жалобно заскрипел под его весом.

— В последнее время Ингрид знатно шатало, — сказал Туч. — Может, решила, что, получив новый дар, обретет спокойствие.

Иней всхлипнул и, вскочив, на деревянных ногах ушел в свою комнату.

— Ты сам в это веришь? — уточнил Рони, проводив его взглядом и дождавшись, пока закроется дверь. — Меньше всего ей хотелось покоя. Я был там, в пещере, откуда ее унесли. Она разрисовала стены легендарными арканами. Криво и косо, но понять можно. Ингрид хотела получить чешую, как у Вив. Потом и Элая, а с ним и корону. Я ведь правильно понимаю, что Элайджен — его третье имя? Первое — Риан?

Мы с Тучем синхронно повернулись к нему.

— Я видел его мельком на одном из королевских торжеств, — пояснил Рони. — Правда, это было давно…

— А ты сам кто такой? — не удержалась я.

Рони пожал плечами.

— Вопрос философский, — ответил он. — Кто я, где я… Впрочем, лучшего места для развития дара нельзя и желать: драконы, наследник престола, переворот... Вы ведь готовите захват власти, не так ли?

— Держи рот на замке, — буркнул Туч, и Рони молча кивнул.

А я поджала колени к груди, обхватив их руками. Ингрид мечтала о том, чтобы оказаться на моем месте. Она бы точно не стала терзаться сомнениями и переспала бы с Элаем при первой же возможности. Если бы он захотел.

Но если Рони так легко разгадал тайну принца, то и Ингрид могла узнать правду. На одной чаше весов оказался желанный мужчина и власть, а на другую она положила свою жизнь, но ее, увы, не хватило…

— К нам переведут кого-то еще? — спросил Рони.

— Не факт, — сказал Туч. — Разве что кто-то из другого гнезда сам проявит желание.

Мы помолчали. Из комнаты Инея донесся очередной горький всхлип.

— Может, сказать ему, чтобы не страдал так сильно? — предложил Рони. — Он ничего не мог изменить.

— А вдруг мог? — возразил Туч. — Мы все могли. Проявить к ней больше внимания. Попытаться что-то исправить.

— Это из-за меня, — пробормотала я, опустив глаза. — Если бы не моя чешуя…

— Виновата ли ты в том, что получила аркан чешуи? — перебил мои терзания Рони.

— Нет, — ответила я без раздумий.

— Есть ли твоя вина в том, что между тобой и Элаем вспыхнули чувства? — продолжил Рони. — И не смотри на меня так, это видно невооруженным глазом. Туч, подтверди.

— Любовь приходит сама, — ответил вместо меня Туч.

— Может, ты должна была изодрать себе лицо, чтобы не смущать Ингрид своей красотой? Выдрать волосы? Сгореть на бревне на Крылатых играх? — Рони совсем разошелся. — Это ее выбор! Профессор Денфорд предупреждал: драконья кровь испытывает на прочность. Ингрид оказалась слабой. Она проиграла самой себе.

Рони взмахнул руками, и перед нами вдруг выросла Ингрид: высокая, стройная, с иглами черных волос, колючими синими глазами. Она прошлась по гостиной, покачивая бедрами, остановилась, присела в неожиданно изящном реверансе и растаяла.

— Вряд ли это было этично, — неодобрительно заметил Туч.

— Такой уж у меня знак, — ответил Рони.

— К тому же Ингрид не делала реверансов, — добавила я.

— Лучше бы сплюнула на пол? — уточнил он.

Туч покачал головой и, поднявшись, произнес:

— Пойду наверх. Мне надо побыть одному.

Его шаги постепенно стихли, стукнула дверь на крышу, и свежий ветер принес запах скошенных трав.

— Стыдно признаться, но я даже испытываю облегчение, — прошептал Рони. — Это как вырвать больной зуб.

Я и сама испытывала нечто подобное. Но свежая рана кровила и ныла. А вот кому действительно больно, так это Элаю. Он хотел ей помочь.

Мы разошлись по комнатам, и чуть позже я заметила тень, мелькнувшую в окне. Подождав, пошла к Элаю сама. Тихонько постучала в дверь, открыла.

Он сидел на кровати, спрятав лицо в ладонях, и я, прикрыв за собой, подошла ближе. Осторожно погладила широкие плечи, и те задрожали под моими руками. А Элай вдруг обхватил мои бедра и хрипло вздохнул. Я облизнула губы, замерла, пытаясь найти подходящие слова.

— Ты не виноват, — вспомнила я монолог Рони. — И я тоже. Ингрид позавидовала моей чешуе, что я — с тобой. Она хотела бы оказаться на моем месте. Но я не собираюсь отказываться ни от своего знака, ни от тебя.

— Я мог что-то сделать, — пробормотал Элай, слегка ослабив объятия.

— Ты пытался, — напомнила я, запустив пальцы в его жесткие волосы. — Это ее решение.

Запрокинув голову, Элай посмотрел на меня и потянул к себе. Я села к нему на колени, обняла, погладила по голове. Провела кончиками пальцев по хмурым бровям, легонько поцеловала в лоб.

Элай судорожно вздохнул и уткнулся лицом мне в плечо.

— Вив, останься со мной сегодня, — глухо попросил он. — Обещаю, ничего такого… Просто — будь рядом. Пожалуйста.

— Куда же я денусь, — пробормотала я, обняв его крепче.

* * *

— Драконья лихорадка.

Лекарь, осмотрев короля, состроил умеренно скорбное лицо и глянул на королеву. Та едва заметно кивнула. Хороший диагноз. Удобный.

— Вспышка активности драконьей крови может привести к появлению нового знака, — продолжил лекарь увереннее.

Когда-то Альфред всерьез ждал, что у него проявится сердце, легендарный аркан. Ведь он оставался верным первой жене даже после ее смерти, а если и спал с другой, так лишь когда она надевала личину покойницы. Истинная любовь! Хоть бы он уже сдох…

— Однако есть вероятность и куда более печального исхода, — добавил Луциан Крауф, один из советников, которые столпились у входа в королевские покои. — Разумеется, все мы надеемся, что король получит еще один знак, который преумножит его мудрость, однако стоит подготовится и к другому варианту.

— Король не назвал преемника, — резюмировал второй.

— Как будто у него есть выбор, — фыркнул третий.

— Скайлорд южных земель, Чезарь Мареска, прибывший с дальних рубежей, со всей уверенностью заявляет, что есть, — напомнил Луциан.

Советники принялись спорить, а Сивилла с досадой помассировала виски, пытаясь унять головную боль. Она не сомкнула глаз этой ночью. Сперва ждала, пока подействует кровь, потом гоняла слуг, чтобы помогли королю перебраться в его покои. Самолично отмыла склянку и кубки, затем позвала лекаря, прикормленного за годы службы. Хотя, когда все закончится, его лучше тоже убрать.

Альфред стонал и метался в кровати, пот ручьями тек по его лицу, но он упрямо цеплялся за жизнь. Проклятые Карратисы, древняя кровь. Неужто боги так к ней жестоки, и он останется жив, как и его отродье?!

— Сын… — пробормотал