Грешник - Шанталь Тессье

— Никаких наркотиков.

Его слова застают меня врасплох, и я останавливаюсь. Он тоже останавливается и поворачивается ко мне.

— Прости? — предъявляю я.

Я знаю, что у меня есть проблема, но раньше его это не волновало. Почему же сейчас?

— Ты можешь пить сколько угодно, но не принимай никаких наркотиков, — приказывает Син, сверля меня взглядом.

Я хочу разозлиться. Сказать ему, чтобы он отвалил. Я не собиралась принимать наркотики, но теперь мне этого хочется. Да кем он себя возомнил? Мы съехались, и он собирается указывать мне, что я могу делать, а что нет?

— Элли, — произносит Син, и я вздрагиваю.

— Да, — качаю головой я, нервно сглатывая. Сбитая с толку его тоном. — Нет, — поправляюсь я. — Не буду. У меня с собой ничего нет.

Син фыркает, как будто это меня остановит, но он оставляет это и тянет меня через парковку к задней двери, которую Корбин держит открытой для нас.

_______________

Через два часа я уже изрядно пьяна. Выпила пару рюмок и сейчас пью третью. Мы с Кирой направляемся в туалет, оставив парней за столом. Ее рука в моей, и она практически скачет вприпрыжку.

— Я так рада видеть тебя счастливой.

Она одаривает меня пьяной улыбкой, ее глаза практически закрыты.

— Я влюбилась.

— Это… — я прерываюсь, наткнувшись на что-то твердое. Из-за этого нам приходится отойти на несколько шагов назад.

— Привет, дамы, — улыбается нам парень, но я не упускаю из виду, как его взгляд опускается на мою грудь. Я его знаю. Его зовут Маркус, и он учится в Университете Баррингтон. Он тот самый парень, если вам нужны наркотики. Я даже покупала у него раньше. Правда, это было пару лет назад, на вечеринке в честь Хэллоуина.

Рядом с ним стоит другой парень, его я тоже знаю по университету.

— Извини, — говорю я и обхожу Маркуса стороной, увлекая Киру за собой, так как мы пытаемся протиснуться между ним и стеной.

Он вытягивает руку, снова останавливая нас.

— Похоже, вам двоим не помешает помощь, — он тянется ко мне, и я делаю шаг назад, натыкаясь на Киру.

— У нас все в порядке, — я отталкиваю его руку.

У Сина все еще не очень хорошее настроение. Нам с Кирой наплевать на ребят, но видно, что они не в восторге от того, что мы сегодня здесь. А Син внимательно наблюдает за мной. Я все время думаю о том, что он сказал мне на парковке, и думаю, не является ли сегодняшний вечер каким-то испытанием.

— А могло бы быть еще лучше, — говорит другой парень, и Кира ахает. Она думает, что он имеет в виду нашу внешность; я же знаю, что он имеет в виду наркотики.

Маркус поднимает руку и потирает подбородок, глядя на меня.

— Нужна сегодня услуга для вечеринки? — спрашивает он.

Кира отвечает раньше меня.

— Нет.

Я уверена, что это ради Сина и Корбина. Она не хочет, чтобы Корбин или ее брат знали, что она уже пробовала их со мной. Если Син узнает, он выйдет из себя.

Лорды никогда бы не стали такого делать. Накуриться или принять какое-либо вещество, подавляющее их поведение, противоречит их клятве. Они всегда на высоте.

— Как насчет тебя, Элли? Хочешь чего-нибудь?

Я прикусываю нижнюю губу. Потребность быть хорошей для Сина борется с потребностью взбунтоваться, чтобы посмотреть, что он сделает, если я пойду против его слов. С неохотой я качаю головой.

— Не сегодня.

— Найди меня, когда передумаешь, — добавляет Маркус, подмигивая. — Если что, я могу кое-что тебе дать.

И затем они уходят по коридору.

Я закатываю глаза и захожу в ванную вместе с Кирой. Она начинает поправлять волосы перед зеркалом.

— Боже, я так рада, что больше не хожу на свидания.

— Ага, — бормочу я, заходя в кабинку и задирая юбку. — Итак, ты и Корбин. Введи меня в курс дела. Все подробности.

Я была дерьмовой подругой.

— Да. Он такой замечательный, Элли, — вздыхает Кира.

Выйдя из кабинки, я подхожу к ней и начинаю мыть руки.

— Надеюсь, он хорошо к тебе относится.

— Потрясающе, — хлопает глазами Кира.

Боже, эта девчонка совсем пропала. Я рада за нее.

— Син не выглядел таким уж счастливым.

Она фыркает.

— Мне все равно, что он думает. И Корбину тоже.

Дверь распахивается, и входит последний человек, которого я хотела бы видеть сегодня вечером. Избранная Сина.

Амелия окидывает меня взглядом, затем фыркнув, приподнимает губу. Я ненавижу себя за то, что поворачиваюсь и смотрю, как она идет к раковине. Она открывает свой клатч «Эрмэс» и заново наносит помаду. Ее глаза встречаются с моими в зеркале. У меня в голове проносятся мысли о том, как она трахается с моим парнем, и во мне закипает ревность.

Накрасив губы, Амелия поворачивается к нам лицом. Положив руки на бедра, она улыбается.

— Каково это — дважды попасть в яблочко, Элли?

Я хмурю брови, озадаченная ее вопросом, но тут спрашивает Кира.

— О чем ты говоришь?

Амелия переводит взгляд с меня на Киру, затем снова на меня. Делает шаг ближе, и улыбка только растет.

— Хочешь сказать, что твоя лучшая подружка не знает о папочке и его друге?

Я застываю от ее слов. Кровь стучит у меня в ушах. Откуда ей знать? Она не знала. Она раскопала. Помолчав, она фыркает и смотрит на Киру.

— Она трахалась с обоими своими отчимами.

Наклонившись, Амелия шепчет мне на ухо:

— Как ты думаешь, что бы сделала твоя мать, если бы узнала?

Я сжимаю руки в кулаки по бокам. Моя мать знает о Джеймсе, но не всю правду. Ту историю, которую он ей рассказал. Уверена, что он рассказал, будто это я пришла к нему. Бросилась на него. Но моя мать понятия не имеет о Линкольне. Иначе она бы и о нем упомянула.

Отстранившись, Амелия пожимает плечами.

— В смысле, если бы моя дочь спала с моими мужьями, я знаю, что бы сделала с этой чертовой шлюхой.

— Кто тебе это сказал? — требует Кира, отталкивая меня в сторону.

Она думает, что это ложь. Что обо мне ходят ужасные сплетни. Я никогда ей не говорила.

Выпятив бедро, Амелия опускает взгляд на свои ногти.

— Твой брат.

— Он чертов лжец, — кричит Кира.

— Думаешь? — склоняет голову набок Амелия. — Давай спросим Эллингтон. Элли, скажи нам, что Джеймс и Линкольн не трахали тебя в кабинете Джеймса.

Я пытаюсь перевести дыхание. Я не могу ответить, даже если бы хотела. Предательство,