После развода. Бывшая любимая жена - Анна Томченко

Сквозь стиснутые зубы, страх и боль, я зашивала стежок за стежком. Адам морщился, лупил кулаком по маленькому узкому столику, на котором лежали тогда у меня везде расписные цветные клеёнки. На них ещё по-дурацки налипал то сахар, то хлебные крошки. А я шила. Тряслась от страха и повторяла:

— Не смей, не смей закрывать глаза.

Почти как сейчас…

— Ты меня слышишь, Адам? Адам! — захлёбываясь, плакала я у него на груди и долбила по плечам.

Он не потерял сознание. Он отключился. Это не было обмороком, это не было приступом.

— Ну же смотри на меня. Ну пожалуйста. — Я пыталась просто дозваться его и он даже в какой-то момент открыл глаза. Невидяще, слепо глядел в сумрачное небо, стянувшееся стёганым одеялом над городом.

Но уже даже небо усмехалось и казалось, как будто бы сам Бог сетует на нас.

— Пожалуйста, я тебя прошу Адам.

— Я один во всем виноват. — Едва шевеля губами на выдохе, наконец произнёс Адам.

— Не смей! Не смей так поступать со мной! — Разозлилась я, разворачивая его к себе.

Холодный дождь. Его капли нагреваясь, стекали по моей коже.

— Не смей так поступать со мной! Это будет хуже, чем предательство! Это будет хуже, чем твоя измена! Не смей так поступать со мной! Я за тебя не из-за этого вышла замуж, не из-за того, что ты красивый, умный, сильный, а из-за того, что ты свою принцессу никому не дашь никогда в обиду. И любого убьёшь за неё. Не смей, поэтому не смей!

Слова бабушки звучали в голове.

— Слышишь меня? Не смей, я всю жизнь прожила за тобой, как за каменной стеной, — злым шёпотом на ухо ему. — Так будь дальше стеной, не смей сейчас никуда от меня деваться, не смей со своими наказаниями здесь носиться, не смей. Я тебя умоляю, не смей.

Мне казалось, что Рубикон пройдён.

Мне казалось, что точку невозврата мы с Адамом перепрыгнули.

Дальше пустота и неизвестность, позади горы развороченных жизней.

— Не смей, я тебя заклинаю, не смей, если ты только попробуешь, если ты захочешь вдруг исчезнуть, я возненавижу тебя, Адам, возненавижу, — захлёбываясь болью и отчаянием, шептала я, стараясь привести его в себя. — Ну же, пожалуйста, встань, встань, не сдавайся. Нет, у тебя мать, у тебя дети, у тебя, твою мать, я! Не сдавайся.

Глупое дурацкое осознание.

Все в этом мире происходит не так, как бы нам хотелось, не так, как мы предполагали, а так, как Бог располагал.

Если Адам не придёт в себя, это будет не его наказанием, а моим.

— Я тебя умоляю, посмотри на меня, посмотри, — выбившись из сил, продолжала шептать я и коснулась своими губами его похолодевших губ.

Глава 78

Адам.

Я не понял, как мы поднялись домой и что было дальше. Такое чувство, как будто меня ударили по голове и я напрочь забыл остатки вечера, а проснулся я ещё до восхода солнца.

В комнате был полумрак и пахло терпко духами Устиньи: сладковатый аромат земляники, садовые цветы, что-то такое.

Я боялся открывать глаза, потому что чувствовал горячее дыхание у себя на шее и тяжесть на груди. Но все же совладав с собой, я разомкнул веки и посмотрел на Устинью, которая прижавшись ко мне, тихо сопела.

— Привет. — Произнёс я хрипловатым, низким голосом. Такое чувство, как будто бы наждаком прошлись по горлу.

— Доброе утро. — Медленно придя в себя, произнесла Устинья и привстала на локте. Отстранилась тут же, как будто от прокаженного.

— Что вчера было?

— Ты в обморок упал, но у меня ни охрана, ни водитель не успели никуда уехать. Помогли тебя поднять. Я думала скорую вызвать. Родион сказал, что так придёшь в себя. Ты приходил в себя несколько раз, а потом я поняла, что это не обморок, а ты просто спишь.

— Я что-то натворил? — С опаской, словно по колотому стеклу, уточнил я.

— Нет. — Устинья покачала головой и села на кровати, сложив ноги по-турецки. Упёрла локти в колени и посмотрела перед собой. — Все плохо? Поэтому тебе было вчера так дерьмово? Родион сразу стал звонить Назару, но там все было без изменений, за исключением того, что сегодня рано утром они улетели.

Я выдохнул.

— Потом позвонили в больницу мамы. Нам сказали о кратковременной остановке сердца.

— Я все понял. Мы улетаем. — Честно сказал я, зажал ладонями глаза и покачал головой.

Устинья дотронулась кончиками пальцев до моей груди и потрясла, дёргая за пуговицу.

— Ты же боец. — Произнесла она, хватанув воздух губами. — Ты же сильный. Я знаю ты сможешь. Ты же вытащишь её. Точно вытащить. Всех вытащить. Я знаю.

Так уверенно говорила Устенья, как будто бы я действительно мог что-то сделать.

— Ты такое в своей жизни делал, что многим вообще не под силу. Помнишь банкротство в две тысячи каком-то?

Я помнил банкротство.

Помнил, как арестовали имущество, как осталась двухкомнатная квартира. Помнил шок и страх Устиньи, а ещё также помнил череду судов. Помнил прекрасно о том, что крамольные мысли были о том, что если не получится ничего выгадать из этой ситуации, плевать вообще— на завод пойду работать, фуры разгружать. Вообще без разницы. Это был самый крайний вариант, но были и не крайние, когда я думал о том, что можно тачки из-за границы перегонять, заниматься перепродажей недвижки. Я все это просчитывал.

— Вот помнишь же банкротство? Вырвался же? Я даже испугаться толком не успела.

Она врала. Она сильно испугалась. Она настолько сильно испугалась, что опять думала, будто бы я связался не с теми людьми и это нифига не банкротство, а какой-то захват имущества. Она сильно испугалась и мне надо было приложить массу усилий для того, чтобы объяснить, что все это в рамках законодательства произошло.

Я сглотнул, сел и опустил ноги с кровати. Упёр локти в колени, а лицо уронил в ладони. Провёл руками по волосам, сдавливая затылок.

— Адам, Адам. — Позвала меня Устинья и дотронулась до моего плеча.

Я посмотрел на неё, подмечая, как менялась она со мной. Как она со мной взрослела. Как она со мной становилась более женственной. Как она со мной стала более смелой что ли… Нет, смелая она всегда была. Просто умело это скрывала.

— Не смей опускать руки. Не смей. Измена — это предательство, утрата доверия. А если ты опустишь руки, это утрата уважения.

— Я не знаю, что делать. Я не знаю, что делать. — Выдохнул, запрокидывая голову назад. —